Киска ректору не игрушка!

Но стоило мне стянуть с себя ночнушку и остаться почти в неглиже, если не считать белых подштанников, как вдруг раздался негромкий стук, и в комнату кто-то вошёл. Хорошо хоть от полного конфуза меня спасла дверца шкафа.

– Эм, Эста, – услышала я голос Люпина, ровный, вроде бы не злой. – Заклинаю тебя, когда покончишь с переодеваниями, не подходи к зеркалу и не смотрись в него даже издалека. Это опасно.

На том его маленькое выступление и закончилось. Дверь вновь хлопнула, и хозяин ушёл. А я попыталась вернуть своим наверняка алеющим щекам бежевые оттенки.

Застёгивая пуговицы рубашки, невольно припомнила недавние события в плывущей перед глазами комнате. Так это были не глюки? Да? Значит, зеркало какое-то заколдованное, раз из него вылезает Люпин в юбке? Ох… допросить бы ван Роуза с пристрастием, с наручниками или ещё какими неприличными вещичками из магазина интим-товаров. Но, думаю, допрашивать будут именно меня. А вот на пристрастие, увы, надеяться не приходится. Об этом можно даже не мечтать.

Люпин, насколько я могла его изучить, педант-аристократ до мозга костей, который не очень любит свою невесту. И поэтому нам с ним явно не по пути. Я и сидеть-то ровно не умею, не то, что вести светскую беседу за чашечкой «Эрл Грея».

Я вздохнула и потянулась за штанами, которые подметила ранее. Кое-как натянула, прихватила их кожаным поясом, который не стала вдевать в петельки, а попросту завязала его так, чтобы штаны держал. Рубашку вначале заправила и немного вытянула наружу. А уже после подавила в себе желание посмотреться в зеркало. Хорошо, что он предупредил!

Когда я закончила с переодеваниями и без проблем прошла в его кабинет, потому как знала, где он находится, то первым делом заметила Люпина, сидящего за столом всё в том же вафельном халате. Перед ним стоял поднос, сервированный фарфоровой посудой.

Увидев меня, ван Роуз галантно поднялся со стула и указал на гостевое место напротив.

– Прошу.

– Спасибо, – выжала из себя я, вынужденно улыбнувшись.

Только сейчас до меня дошло: какого лешего я сюда припёрлась? Могла же просто где-нибудь спрятаться и переждать полнолуние, вместо того чтобы сидеть и заниматься сочинительством. Правдоподобным, смею заметить. Иначе, сдаётся мне, жизнь моя в очередной раз оборвётся, если меня поймают на лжи.

Я непроизвольно скомкала пальцами штаны. А Люпин принялся разливать чай по чашкам.

– Итак, – повёл он разговор между делом. – Чем обязан визитом?

– Хотите верьте, хотите нет, – многообещающее начало за моим авторством, – но я действительно не знаю, почему нахожусь здесь в таком виде.

Молодец! И словом ведь не соврала! Или всё-таки соврала? Получается, если убрать про «такой вид», то мои слова – ложь чистой воды. Насколько я могу быть уверена, причина, по которой я очутилась в кровати Люпина состоит в том, что один пушистый монстр решил сыграть со мной злую шутку. Значит, об этом я всё-таки знала. Но вот про внешний вид, как у Эстебаны – увы. Понятия не имею, как так вышло.

Люпин еле заметно вздохнул и наморщил лоб, прежде чем заговорить:

– А теперь моя очередь рассказать то, что я помню про сегодняшний день. Перво-наперво хочу отметить твоё мастерство лжи. Ни внешний вид, ни магический фон не позволили мне определить, что ты врёшь. Однако же мои знания позволяют это сделать.

Я заинтригованно внимала его словам, искренне полагая, будто по мне этого не скажешь.

Но Люпин, как назло, замолчал. А я не выдержала, кивнула ему и попросила:

– Ну же, продолжайте…

«Наглость моя не знает границ», – буквально прочитала я это утверждение в его взгляде, когда перестала любоваться позолоченным узором фарфоровой чашки.

– То есть ты пришла, чтобы узнать, что мне известно? – Люпин сделал свои какие-то выводы.

– Нет.

Собеседник в очередной раз удивился:

– И снова не соврала… Хотя я могу со всей уверенностью утверждать обратное!

– В чём конкретно вы меня обвиняете? – решила спросить я в лоб.

Правда, хождение вокруг да около до самого утра, пока я вновь не стану кошечкой – соблазнительная перспектива. Но не для меня, Ольги-правдоруба до мозга костей. Или как-то так.

Кстати, с каких это пор я настолько привыкла к кошачьей жизни, что уже сама жду не дождусь, когда же смогу вновь лоботрясничать и попутно шкодить по всему поместью?

Ох, и избалуют меня. Ох, и обленюсь…

Лёгкая улыбка тронула губы красавчика напротив. И я невольно залюбовалась эмоциями его лица.

– Что ж. Ладно, я расскажу. Откровенность за откровенность, – предложил ван Роуз. Чтобы не сгореть от любопытства, пришлось даже кивнуть пару раз и воззриться на него самым честным из моих взглядов.

Люпин немного смутился, прежде чем ответить.

– Перво-наперво, сегодня я нашёл одну плешивую кошку, в кишках которой обнаружился мой подарок тебе. Опаловая брошь, подаренная два… точнее уже три дня назад. Не находишь это странным?

– Вовсе нет! – воскликнула я, действуя на опережение. – Так вот, куда она делась!