Киска ректору не игрушка!

– Эй, – невольно взвизгнула я, чувствуя, как женишок обнял меня, ставя на ноги.

– А тебе бы не мешало научиться разговаривать как леди, – проворчал этот душечка.

На одно лишь мгновение, когда я подняла на него взгляд, мне почудилось, будто он меня понял и усмехнулся. Однако не уверена, в комнате было темно.

Более того Люпин, едва я встала полной стопой на пол, опустил руки и перестал меня обнимать.

– Галантное поведение, ухаживания, внимание к своей спутнице, тёплые улыбки. Что ещё я забыл из перечня необходимой любовной атрибутики, на которую обращают внимание простые смертные?

– Хм…

Он это серьёзно? Правда? Так легко говорит о подобном, будто о планах почистить зубы. Ну, или сходить в туалет. Вот же сухарь, а? Лично я, например, до сих пор находилась под впечатлением наших обнимашек, хоть и непроизвольных.

– П-поцелуи на людях… – добавила негромко к сказанному, вспоминая недавние отношения с парнем. Как назло, вспомнив про Димку и наши с ним лобзания на улице под взгляды прохожих, сейчас отчего-то покраснела, понимая, как это было неприлично.

И тут до меня дошло. Так Марио говорил это про него? Мол, он окучивал ещё троих?!

– Ах он козёл! – фыркнула я в губы Люпину.

Так. Не поняла, почему это его лицо оказалось так близко?

А ван Роуз вначале отшатнулся от меня, как от чумной, и только затем переспросил с наездом:

– Кто это тут козёл?

– Бывший мой, – ляпнула я, не думая.

– Бывший? – изумился жених. И закономерно уточнил: – Бывший кто?

Ох…

– Эм, теперь я уже не знаю. Видимо, просто друг, – начала юлить я, и Люпин это заметил.

– А если правду сказать?

– А если правду… то ты, вроде бы, и не должен этого знать. Ведь я не настоящая Эстебана, значит, и ненастоящая невеста. Всё честно.

– Как-то не очень, – буркнул он, но допытываться не стал. Уже хорошо.

Осталась малость, найти путь обратно в свой мир.

– Да, кстати, за мою помощь в поисках настоящей дочки того крикуна из коридора, хочу попросить об одолжении.

Люпин промолчал.

– Что? Даже не спросишь о каком?

– Нет, кажется, догадываюсь… – порадовал он. – Ты хочешь обратно куда-нибудь в свой мир, к этому бывшему? – На последнем слове Пинчик сделал ощутимый акцент.

– Нет, к бывшему я точно не хочу, – фыркнула я и даже поморщилась. – Я лишь хочу обратно в Москву, к родным.

– Куда-куда?

– В Москву… – проронила на полном серьёзе я, а после поняла – да, он же не видел моих мыслей, наверняка не знает. – В общем, в свой родной город.

– К себе в свой мир, ты имеешь в виду?

Ой, какой же он смышлёный временами бывает, прямо не верится, честное слово.

– Да! – воскликнула я, шагнув к нему. – Да… да, я всего лишь хочу назад!

Но, увы, мечтать не вредно.

– Не выйдет, – буркнул он.

– Как? Совсем?

– Да, совсем.

– Почему?

– Потому что я не знаю ничего о твоём мире и о том, как кого-либо перемещать куда-либо.

– А как же эти наши блуждания в темноте через твоё зеркало?

– Это другое.

– Ах, это другое, значит? Хорошо! – Я скрестила руки на груди и насупилась. – Значит, и ищи себе другую невесту, а я пошла.

Развернулась и действительно пошла на выход из комнаты, но, к сожалению, её очертания буквально поплыли у меня перед глазами, прежде чем вновь наступила темень кромешная.

Глава 21. Подмена

Монотонное пение множества мужских голосов звучало словно сквозь вату, глухо и, одновременно, неприятно, до дрожи в поджилках.

Когда я, наконец, открыла глаза, то не поверила увиденному!

Меня каким-то чудом переместило на каменный постамент, окружённый чёрной непроглядной пропастью. Голова закружилась от страха, и я непроизвольно шагнула назад. Правда, пяткой почувствовала край каменной плиты, на которой стояла, и страшно перепугалась.

– Эй! – вознегодовала я. – Это шутка, что ли?! Прекращай ребячиться!

Поначалу подумала, что этот урод в отместку решил поиздеваться надо мной подобным образом. Но нет, если бы.

– Наконец-то! – вскричал кто-то из темноты, когда мужские голоса стихли. – Вот теперь я узнаю мою Эстебану.

Ой, нет, только не он… Кажется, я узнала этот голос. Сощурилась, глядя в темноту, и ничего не увидела.

– И как это понимать? – продолжила я недовольствовать. Поёжилась под испытующим взглядом наверняка моего родителя, из-за которого кожа буквально начала зудеть. И, тем не менее, добавила к сказанному: – Верните меня назад, а? Ну пожалуйста…

Показалось ли, но кто-то из стоящих в темноте вначале хмыкнул, а после этого закашлялся.

Резкая вспышка света под ногами чудом не ослепила. Перед глазами заплясали причудливые неизвестные знаки, как и в спальне Люпина. Оказалось, я всё это время стояла на обычном цельном полу, а не на круглой плите, окружённой пропастью.

Чудно…

Не то слово!

Неуверенно шагнула вперёд и попробовала ближайший значок пальцами ног в чулках. Да… туфли мои наверняка так и остались валяться там, возле кресла душечки Лю.

Точно ведь, обычные каменные плиты. И совсем никакой пропасти рядом.

– Папа? – неуверенно позвала я. – Это всё ты?

И снова из темноты послышался очередной хмык. Только теперь я, благодаря лёгкому слабо-желтому свечению, могла различить окружающие меня силуэты людей в шёлковых тёмных балахонах.