KISS. Лицом к музыке: срывая маску

Мы с Джином подпитывали друг друга в плане музыки и текстов. Помню, как слова песни «100 000 Years» снизошли на меня на 23-й улице: Прости, что я так долго / сучье время, наверное, без меня. В «Deuce» гитарная фраза, которая открывает песню, а потом повторяется после соло, – моя. Даже если под какой-то конкретной песней не стоят оба наших имени, мы оставили отпечатки пальцев друг у друга в песнях.

Еще мы с Джином одаривали друг друга названиями песен. Я как-то начал писать песню под названием «Christine Sixteen», но Джин ухватился за это название, и именно он придумал эту отличную песню. А «Black Diamond» – это его название, но мое произведение. Между нами никогда не возникало никакой злобы или обиды, потому что мы работали ради общей цели. У нас у каждого были старые песни в законченном виде, их просто надо было отреставрировать, чтобы они вписались в репертуар. Так, «She» – это из загашника Джина. «Firehouse» и «Let Me Know» – из моего.

Мы вместе обдуманно создавали песни так, чтобы они вписались в концепцию группы, а не просто записывали все, что в голову придет. Я был в ударе. Мы же делали то, что каждый из нас по отдельности бы не сделал. И теперь мы заложили фундамент будущего успеха: рок-н-ролльный манифест в виде набора сильных и связанных между собою песен.

Параллельно с нашим музыкальным развитием мы сами изменяли себя под тех, кем нам надо быть.

Я знал, что впервые работаю с человеком, чье видение так же широко, как и мое. Я, конечно, и раньше играл с разными ребятами, которые владели инструментами, но Джин представлял себе весь набор целиком, зная, что твоя музыка и твои музыкальные таланты – только часть для того, чтобы стать заметным музыкантом. Он, как и я, осознавал важность маркетинга себя, но не в том смысле, как это понимают на Мэдисон-авеню, а в том смысле, чтобы нравиться людям, привлекать их, продвигать себя. Успех не придет по чистой случайности, он придет по плану.

С этой целью мы приняли решение… похудеть. Джин стал одеваться помоднее. Мы оба взяли псевдонимы. Джин уже менял имя и фамилию, из Хаима Вейца став Джином Кляйном. Еще одна смена фамилии, с Кляйна на Симмонса, для него проблемы не составляла. Я лично с детства ненавидел, как меня зовут, так родителям и говорил – сменю. Они сказали: вырастешь – сменишь. Разве они могли знать, что я сделаю это почти сразу, как только буду иметь на это право по закону?

Шансы стать рок-звездой по имени Стэнли Айзен представлялись довольно низкими. Ну не звучит это как Роджер Долтри или Элвис Пресли. Звезды – всегда особенные, выше всякого мирского и обыденного. Почему не существует никакого Арчибальда Лича? Потому что Кери Грант звучит лучше. Ринго Старр – лучше, чем Ричард Старки. Дело было не в том, чтобы скрыть, кто я по национальности, просто я б лучше был Полом Маккартни, чем Шломо Гинзбергом. Но дурацкого имени вроде Рок Фери («рок-ярость») совсем не хотелось. Я хотел такое имя, как у тех, кем хотел быть, имя легко узнаваемое и запоминающееся. Вопрос только, какого плана имя? Псевдоним Оззи Осборна вырос из его фамилии. То есть я Айззи Айзен? Неа. А потом меня как ударило: Пол. Удобное имя. Был, понятно, Пол Маккартни, а также Пол Роджерс из Free, группы, которая мне тоже очень нравилась. Я не хотел целиком и полностью отказываться от того, кем я был, так что, когда я придумывал фамилию, то, к счастью, набрел на Долтри, Пресли… Стэнли!

Пол Стэнли.

Я не стал сразу менять имя и фамилию официально – хотел вернуться к ним, когда наша карьера пойдет в гору. В те годы карьеры групп не длились долго, по десять лет никто не выступал, хотя некоторые – The Who, The Rolling Stones – к этому приближались. Я рассчитывал на пять лет.

14

Теперь, когда у нас были песни и идея для имиджа, нам нужна была группа, мы не были Саймоном и Гарфанкелом; мы не были дуэт Everly Brothers; мы не были Джен и Дин. Наши песни были заточены под рок.

Первой целью мы поставили найти себе соло-гитариста. Я никогда не желал играть соло. Честно говоря, не был уверен, что вообще способен на это. Когда я слышал, как кто-то поет, я понимал, что и сам могу спеть похоже. Но я не слышал ни одного гитарного соло, про которое я бы подумал: что-то подобное я могу сыграть. Только если играли очень медленно. Как-то раз я услышал соло Пола Коссофа из группы Free и подумал, что это мог бы разучить, но я совершенно не был скоростным блистательным гитаристом. Да еще и чутье мне подсказывало, что в этой сфере мои труды не окупятся, что я, возможно, достигну только очень посредственного результата вне зависимости от того, сколько времени на это положу.