Киссинджер о Киссинджере

Как вы добились того, что обе стороны стали доверять вам, вам, Киссинджеру, вам, Никсону, вам, Соединёеным Штатам, чтобы быть нейтральным посредником?

И как скоро начались челночные переговоры?

Первым вопросом было прекращение огня и разделительная линия. Последовательность была именно такой. Существовал проект ООН по прекращению огня, о котором изначально договорились Брежнев и я с одобрения Никсона, который должен был быть проведен через Совет Безопасности. После установления прекращения огня последовали дебаты по поводу того, где проходит разделительная линия. Поскольку израильтяне продолжили свое наступление и вели его действительно до тех пор, пока они полностью не загнали в ловушку вторую армию Египта, которая не была на самом деле полностью поймана в ловушку на момент принятия прекращения огня.

Таким образом, они использовали еще несколько часов, чтобы воспользоваться преимуществом до достижения согласия по вопросу о прекращении огня?

Они продвигались вперед еще один или два дня. Поэтому только тогда мы настояли на том, чтобы прекращение огня соблюдалось. Это заняло приблизительно неделю после переговоров в Москве. Я думаю, переговоры в Москве велись в воскресенье, а окончательное соглашение о том, что египетские и израильские участники переговоров встретились бы на 101-м километре шоссе Каир – Суэц, в пятницу ночью. Но я могу и ошибиться на сутки или что-то вроде этого. После этого мы начали новую дипломатию, которая гласила, что теперь, когда существует линия прекращения огня, давайте посмотрим, сможем ли мы договориться о разъединении войск. Израильтяне отойдут на какое-то расстояние от Суэцкого канала, и фактически была бы установлена демилитаризированная зона между этими двумя сторонами.

На данном этапе я отправился на Ближний Восток, чтобы продвинуть детали этой концепции. И чтобы завершить ее, так как она зависела от того, где проходили бы линии, мы начали челночную дипломатию. Но вы должны помнить, когда мы говорим о моих действиях, что я писал ежедневные длинные отчеты Никсону о том, в каком положении мы находились на переговорах.

Значит, он был активно занят переговорами по всем этим делам, несмотря на Уотергейтский кризис?

Ну, Никсон был активно занят рассмотрением развития ситуации.

Дальнейший этап в войне 1973 года на Ближнем Востоке: есть небольшая книжка о том, что советский участник процесса принятия решений написал об их ежедневных встречах. В этой книжке вы увидите, что Советы разрывались на части. С одной стороны, они хотели выполнить свой революционный долг перед союзниками; но, с другой стороны, они хотели поддерживать отношения с Соединенными Штатами.

И на самом деле они никогда не действовали с такой четкостью, как это делали мы, потому что у нас была стратегия, о которой мы говорили на протяжении нескольких лет, и полная президентская поддержка. Наша стратегия состояла в том, чтобы мешать любому начинанию, поддержанному советским оружием, чтобы научить регион тому, что мы позже выразили в таком предложении. «Вы можете вести войну с советским оружием, но вы можете заключить мир только при помощи американской дипломатии». Наша стратегия состояла в том, что, когда мы преподавали этот урок и некоторые арабские страны решили полагаться на американскую дипломатию, мы действовали быстро и решительно. Мы внутренне были настроены на это в течение многих лет. Но у нас не было шанса до того, как Садат решил изменить курс, но мы были готовы к этому. Мы заняли очень жесткую позицию во время гражданской войны в Иордании в 1970 году. Мы заняли очень жесткую позицию на начальной фазе войны 1973 года. Мы всегда оставались в контакте с потенциальными противниками. Мы никогда не пытались ставить себя в положение, в котором стояли бы голенькими, уязвимыми для всех, пока мы следовали одним конкретным курсом. Это было трудно усвоить в рамках бюрократической структуры. Но люди, которые работали со мной в течение многих лет, делали это более или менее автоматически к тому времени.