Киссинджер о Киссинджере

Да, это так! Но основной взгляд министерства обороны ориентирован на главнокомандующего, в то время как Государственный департамент заточен на государственного секретаря. Основной инстинкт Государственного департамента состоит в том, что они всю жизнь изучали политические и дипломатические проблемы, поэтому, если им приказывают сделать что-то, с чем они особенно не согласны, им нужно дать возможность предложить альтернативы. И это правильно, но в системе Госдепартамента нет того автоматизма, который видишь в минобороны, потому что оно действует с большим автоматизмом. Не так много зависит от немедленного исполнения.

Так что есть разница в том, как иметь дело с ними двумя. В осуществлении руководства Государственным департаментом для президента и советника по безопасности важно и, конечно, имеет решающее значение для госсекретаря, чтобы департамент работал в соответствии с его мышлением. Если вы делаете что-то всегда по приказу, это никогда не будет работать, потому что оно не будет частью того, что вы думаете. Поэтому важной частью руководства является обучение вашего ведомства.

Согласно общественному мнению, Хьюберт Хамфри однажды позвонил мне, когда в Вашингтоне велись споры и нас критиковали, и сказал: «Это явление, связанное с вашингтонскими политическими кругами. Вам надо выйти за пределы столицы, в народ, и обнародовать свои проблемы. В народе они воспринимают вас очень серьезно. И если каждый конгрессмен увидит, что вы апеллируете к его штату, это придаст вам больше влияния». Он сказал: «Когда вы приедете в Миннесоту, я пойду с вами», а он был кандидатом в президенты в том году. Сегодня немыслимо, чтобы такое могло бы произойти в нынешней обстановке. Мы восприняли это всерьез. Я полагаю, что мы произнесли 41 выступление в разных штатах. И в каждом штате, в котором мы побывали, я выступал с речью, встречался с группами руководителей, давал пресс-конференции. И обо всем этом редко сообщалось в Вашингтоне.

Но ваша тема доминировала в местных СМИ.

Я считаю, то была огромная поддержка в плане закрепления нашей политики в сознании общественности.

А также речи, даже если они и не были прочитаны так внимательно здесь, они были прочитаны в иностранных столицах, и вы заставили бюрократию в Америке принимать решения при подготовке проекта.

В ООН проходила большая конференция, когда мы использовали факт выступления генсекретаря, чтобы наметить целый ряд мер, которые мы были готовы предпринять. И потребовалось два часа, чтобы зачитать это выступление. Оно было составлено, когда я вел переговоры о челночной дипломатии с сирийцами. Уинстон, который был со мной, продолжал переписывать выступление во время всей поездки. Поэтому я просто пытаюсь описать, как мы действовали. Я не говорю, что это то, что можно использовать в качестве образца, за исключением того, что его ключевые элементы были необходимы и в некотором роде должны быть выполнены.

Что касается экономических вопросов, когда у нас возникла проблема, которая, по нашему мнению, влияла на политические альянсы стран, мы пытались выступить с речью на эту тему, даже если это была в основном экономическая проблема. У нас была одна задача, когда мы выступали за минимальную цену на добычу нефти, чтобы поощрить альтернативные источники. Неважно, были ли мы правы или нет в экономическом вопросе; я выступил по теме, обычно рассматриваемой минфином, чтобы проиллюстрировать это.

Как насчет роли конгресса, как насчет его обязанностей?

Это часть того же самого: вы должны покорить сердца и умы людей, и вы используете процесс подготовки выступлений, путешествуя по стране, для того, чтобы заполучить поддержку со стороны общественности.

Мы должны были изменить позицию конгресса. Моя позиция никогда не была типичной для руководителя ведомства из-за Вьетнама и Уотергейта, и мы столкнулись с огромной напряженностью. Поэтому с конгрессом мы старались проводить много концептуальных брифингов.

Вы делали это и с прессой, в том числе на закрытых пресс-конференциях, для разъяснения позиции правительства.

Это был государственный секретарь или советник по безопасности?

Я начинал с выступлений в качестве советника по национальной безопасности. Советник по безопасности не дает показаний перед конгрессом, поэтому я сказал (Уильяму) Фулбрайту о том, что, если он пригласит комитет (по международным отношениям сената) к себе домой на выпивку, я появлюсь и мы могли бы провести обсуждение таким образом.

И так продолжалось в течение нескольких лет, и, конечно, Никсон знал об этом и поддерживал такую форму общения.