Китаб аль-Иттихад, или В поисках пентаграммы

Взгляни на пляску калама, касыде моей внемли,
Столп веры, светоч ислама, опора бедных — Али.
Божественно милосердный, я знаю, что ты скорбишь
И в сладостных кущах рая о тяжких скорбях земли.
Ты видишь, как пальцы ветра сгребают золу кострищ,
Чтоб след давнишней стоянки развеивался вдали.
Ты видишь, как здесь я плачу — ведь горько, как колоквинт,
Воспоминанье о сильных — о тех, что навек ушли.
Вот здесь веселое пламя плясало вокруг котлов,
И ярко ткани палаток в угрюмых песках цвели.
Здесь лучшие среди верных раскинули свой бивак,
Что Антару и аль-Варда отвагою превзошли.
Оружием любовались, шутили, — чтобы затем
Их трупы враг–победитель влачил в дорожной пыли.
А тот, кто выжил, сегодня — слуга безбожных владык,
Грызущих древо ислама жадней вредоносной тли.
Душа, как и тело, смертна, и худшей участи нет:
Свою погубивши душу, быть лишним грузом земли.
Али, о светильник духа, не много таких, как ты,
Но масло их не скудеет, не гаснут их фитили.
Защитник бедных и слабых, ты был коварно убит,
В твоей благовонной плоти, как розы, раны цвели.
Чтоб дух, тебя наполнявший, касался моих волос.
Всеведущим делал сердце, — я принял имя Али.
Того, что дух совершает, не может свершить никто,
По водной глади без ветра он двигает корабли.
Их было лишь восемь тысяч — которые в Андалус
Зеленое знамя веры и меч пророка несли.
Но силу несметных ратей осилил праведный дух,
Бесславно враги ислама от их мечей полегли.
Развеялась мощь Мансура, воздвигнувшего Багдад,
Как греза, отец которой — дурманный дым конопли;
Халифа, перед которым дрожал нечестивый Рум,
Карматы, дикие тюрки и франкские короли.
Поверг он тысячи тысяч, чтоб свой упрочить престол,
А время его повергло в бездонную пасть земли.
Бессильным рушится прахом вся сила земных владык,
Но зерна духовной мощи из праха царств проросли.
Подвижники веры вечно людей за собой ведут
В тот праведный путь, которым их ангелы встарь вели.
Зовите Али Мансуром, друзья, отныне меня,
Чтоб сплавил я мощь Мансура с высокой душой Али.