Китаец. Незримая война

А я снова залез в телефон почитать новости. Нефть упала в четыре раза, во всем мире бензин подешевел на 20–40 %, а у нас цена только растет. Наши нефтяные компании додумались сжигать нефть, по типу, не доставайся ты никому. Ну а дальше плохой сценарий — если внешние доходы от продажи нефти падают, значит, дыры в бюджете страны и финведомостях олигархов затыкать приходится простому люду за счет высоких цен на внутреннем рынке. Офшорная аристократия имеет народ, а народу нравится. Не зря же была вживлена в мозг людей пословица: нас это самое, а мы крепчаем! Ситуация с повышением пенсионного возраста и НДС все наглядно показала. Налоги на самозанятых, «платоны», капремонты, утилизационный, торговый, туристический сбор. И странно, что со стороны государства помощи особой нет. Постучав в дверь, вошел доктор. В руках у него был снимок.

— Вы уже переболели раз коронавирусом, верно? — начал доктор.

— Так точно, — ответил я и привстал на левый локоть.

— У вас какие-то неважные процессы в легких идут, — доктор теребил в руках снимок.

— Это с прошлого раза или что-то новое? — поинтересовался я.

Закусив нижнюю губу, доктор смотрел то на меня, то на снимок.

— Пока некритично, будем смотреть. Давайте таблеточки покушаем, понаблюдаем, а к вечеру решим, что и как, хорошо?

— Да, хорошо, — согласился я.

— Вы сами себя как чувствует?

— Голова сильно болит, тошнит, слабость — беременный я, короче!

Доктор рассмеялся.

— Если ориентироваться по этим симптомам, то я в таком же положении, как и вы, — мы рассмеялись, и я сильно закашлялся.

— Давно? — спросил доктор.

— Нет, с утра как будто в горле что-то першит. Прокашляюсь немного, становится лучше.

— В целом как дышится?

— В целом лучше, чем по частям, — пошутил я и попытался глубоко вдохнуть. Не получается, как будто что-то мешает изнутри. Как будто стянули грудину, и она меньше стала.

— Ложитесь, отдыхайте, медсестра принесет то, что надо выпить, сразу.

— Хорошо. Доктор, насколько все серьезно?

— Легкие мне не нравятся, — сказал доктор, — но удивляет, что нет температуры. Лекарства выпьете, постарайтесь отдохнуть, а там посмотрим. Кнопка вызова врача вон там, — доктор показал на малозаметную кнопку рядом с розеткой.

Не ошибиться бы, если вдруг нажать захочу, а тут как шандарахнет током, сразу к праотцам можно отправиться.

Доктор ушел, я остался один. Перевернувшись на бок и подложив руку под голову, уснул.

* * *

Я проснулся через несколько часов весь в поту. На стуле, стоявшем у стены, сидела пожилая медсестра.

— Проснулся, соколик? — спросила она, вставая со стула. В руках у нее был электронный градусник-пистолет. Поднеся его к моему лбу и померив температуру, она ушла за доктором. Минуты через три она вернулась вместе с ним.

— Как себя чувствуете? — поинтересовался доктор и потрогал лоб.

— Жар по всему телу, — сказал я, трогая свои руки.

— Да, температура 38,4, сейчас капельницу сделаем, а пока, сестра, дайте ему таблетки, — распорядился доктор.

Я выпил таблетки. Привезли капельницу. Медсестра ловко воткнула иглу в вену, а доктор подкрутил сверху капельницы дозатор.

— Как дышится? — спросил доктор.

— Да вроде нормально. Покалывание вокруг солнечного сплетения стало сильнее, — ответил я.

Доктор распорядился взять мазки. Медсестра вышла за пробирками и, вернувшись, выполнила порученное.

— Зоя Николаевна, — обратился доктор к возрастной медсестре, — глаз с него не спускать, если что, сразу меня зовите. И покормите его.

— Хорошо, доктор, — сказала медсестра и гусиной походкой вышла из бокса.

Несмотря на жар, температуру, внутри себя я чувствовал силы. Впечатление было такое, что все эти симптомы не у меня, как будто мозг и тело не были связаны.

Через сорок минут капельница перестала капать. Медсестра высвободила мою руку. Полежав пять минут, я сел на край кровати, съел принесенный Зоей Николаевной суп с хлебом. Слипшиеся полусухие макароны с подгорелой котлетой съел наполовину. Сия готовка была явно не рук Гордона Джеймса Рамзи — то ли британского, то ли шотландского шеф-повара, рестораны которого 16 раз примеряли на себя звезду Мишлен, ту, за которую Нагиев бился в телесериале «Кухня».

— Спасибо, Зоя Николаевна, — с улыбкой поблагодарил я медсестру и завалился на кровать.

— На здоровье! — радостно ответила она. — Сама готовила, — похвасталась медсестра.

«Оно чувствуется, причем сразу», — подумал я, но портить радостное настроение пенсионерке не стал. Как там Шура пел: «Твали дабло…»

То ли от адских харчей Зои Николаевны, то ли от капельницы стало чуть легче. Правда, першение в горле усилилось, кашель стал регулярным. И несмотря на то что я постоянно пил теплую воду, это не помогало.