Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв.

Придавая большое значение посольскому обмену, китайское правительство в начале XV в., в целях всемерного привлечения иноземцев в Китай, не устраивало строгой проверки официальных полномочий прибывавших послов. В «Шу юй чжоу цзы лу» отмечается, что многие выдававшие себя за послов иноземцы вовсе не имели на то официальных полномочий, и тем не менее к ним относились в Китае хорошо и принимали как послов[313]. Такого рода людей привлекало то, что членам иноземных посольств разрешалось привозить с собой кроме предметов дани частные товары и на выгодных условиях торговать в Китае[314].

Всячески привлекая послов из заморских стран, китайское правительство рассчитывало, что пышный прием должен был ослепить их своим блеском, величественность церемоний — внушить трепет перед неземным совершенством Сына Неба, жизнь, полная увеселений, — привлечь их симпатии к Китаю. Уделялось внимание и тому, чтобы у послов сложилось выгодное впечатление о военной силе Китая. Так, в одном из циркуляров, разосланных местным властям в 1408 г., говорилось: «Ввиду того что в будущем году император осчастливит Бэйцзин (Пекин. — А. Б.) своим посещением и это явится большим событием, иноземцы племен Востока и Юга и множества различных стран всех четырех стран света все прибудут ко двору и увидят здесь этикет. Поэтому внешний вид войск, торжественные регалии и охрана не могут не быть блестящими. Кроме столичного гарнизона и императорской гвардии, сопровождающих высочайший выезд, следует подобрать крепких и здоровых воинов-храбрецов из местных гарнизонов и пополнить ими сопровождающую свиту, чтобы придать всему еще большую пышность и уберечься от неожиданностей»[315].

Мы уже отмечали, что сильные военные эскорты, направлявшиеся с китайскими посольствами в начале XV в., в большинстве случаев гарантировали не только их действенность, но и безопасность самих послов. Однако если все же с ними происходили в заморских краях инциденты, китайское правительство не оставляло это без последствий, в то же время стараясь не нарушить нормальный посольский обмен.

В этом отношении показателен случай с убийством китайских послов на Яве в 1406 г. Здесь шла борьба между двумя претендентами на престол — Вирабуми и Викрамавардханой.

Во время разгрома Вирабуми войсками Викрамавардханы в 1406 г. в его резиденции находилось китайское посольство. 170 солдат с китайских кораблей, которые занимались на берегу торговлей, были убиты. Викрамавардхана просил извинения через своего посла, выразив готовность заплатить компенсацию за убитых китайцев, а также сообщил о назначении наместником восточной Явы сына Вирабуми[316]. Китайцы ограничились посылкой на Яву гневного императорского манифеста. Сумма выкупа была определена в 60 тыс. лян золота (2238 кг)[317]. Получить выкуп было поручено Чжэн Хэ.

Согласно «Мин ши», Чжэн Хэ, прибыв на Яву в 1408 г., получил в виде компенсации 10 тыс. лян золота (373 кг). Чиновники Ведомства обрядов настаивали на том, чтобы ввиду недоплаты заключить прибывшего с Явы посла в тюрьму. Однако император возразил: «Я желаю только того, чтобы люди из дальних стран боялись последствий своих поступков. Разве это золото берется ради наживы?»[318]. И остальная «задолженность» Явы была прощена.

Заботу китайского правительства в начале XV в. о судьбе своих послов в заморских странах характеризует следующий инцидент. В 1415 г. один яванец выкупил китайских солдат, выброшенных бурей на берег одной из стран Южных морей и обращенных там в рабство. В 1418 г. эти солдаты вместе с яванским посольством были отправлены в Китай. Китайцы щедро вознаградили выкупившего[319].

С развитием внешних связей в начале XV в. были восстановлены и расширены государственные учреждения, ведавшие посольским обменом Китая с заморскими странами. Между 1399 и 1402 гг. департамент посланцев был упразднен и часть посланцев передана в штат церемониального приказа[320]. К этому времени управления торговых кораблей уже не функционировали. Вскоре после 1403 г. департамент посланцев был восстановлен[321]. В 1403 г. были вновь открыты управления торговых кораблей в Чжэцзяне, Фуцзяни и Гуандуне[322].

В 1407 г. при столичных гостиницах для приема иноземцев, учрежденных в том же году, была открыта школа переводчиков с иностранных языков[323]. Ведомство обрядов отобрало 38 учащихся Государственной школы (Го цзы цзянь) для обучения их устному и письменному переводу. Держа столичные экзамены наряду с прочими чиновниками, экзаменационное сочинение они должны были давать также и в переводе на изучаемый ими язык. После сдачи экзаменов они направлялись на работу в гостиницы, принимавшие иноземных послов, где не прекращали совершенствоваться в письменном переводе[324]. В дальнейшем штат переводчиков был еще более расширен, в результате чего, как отмечено в «Шу юй чжоу цзы лу», все послания, доставляемые различными иноземными послами, переводились на китайский язык[325].