Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв.

В процессе развития внешнеторговых связей между Китаем и странами Южных морей складывались определенные формы и правила ведения торговли. К числу их наиболее существенных традиционных черт нужно отнести тесное переплетение «официальных». т. е. дипломатических, отношений с внешней торговлей. Причиной этого служил уже отмеченный выше факт, что являвшийся основной формой внешних связей Китая двусторонний посольский обмен наряду с выполнением дипломатических функций сопровождался определенными формами торговли[541]. Среди них можно выделить различные по характеру меновые и торговые операции.

Даже беглое ознакомление с китайскими источниками XIV–XVI вв. показывает, что встречающийся в них термин «дань двору» (чао гун) служил для обозначения вещей, преподносимых иноземными послами в качестве подарка от имени властителя своей страны непосредственно китайскому императору (и императрице) или же его казне[542]. Такие подарки, передаваемые через послов властителем той или иной страны, отнюдь не были явлением, присущим лишь странам Дальнего Востока. Аналогичная практика наблюдалась в средние века и в Европе, и на Переднем и Среднем Востоке. Однако в большинстве стран эти подарки воспринимались как своего рода дипломатическая вежливость или же средство достижения цеди посольства. В Китае же этим дарам придавалось совершенно особое политическое значение — как знаку выражения покорности иноземных стран, хотя это не соответствовало реальному положению дел. Отсюда и обозначение в китайских источниках этих подарков термином «дань». В одном из императорских указов от 1374 г. сущность «дани» определяется так: «Представляемые в дань местные товары служат выражением искренности и уважения [со стороны иноземцев], и не больше»[543].

Придавая «дани» политическое значение, китайское правительство, особенно в конце XIV в., старалось проследить, чтобы это была «истинная», а не «подложная», «дань», т. е. чтобы подношения частных лиц не были выданы за подарок иноземного властителя. Этому служило регламентирование сроков присылки «дани», введение в 1383 г. «разрезной печати» для определения «истинности» послов и строгое определение мест, куда должна поступать «дань» из тех или иных районов: «дань» из Японии принималась в Нинбо, с о-вов Рюкю — в Цюаньчжоу, а из стран Южных морей — в Гуанчжоу. «Путать» это географическое распределение не полагалось. Так, в 1389 г. «Дань» из Самарканда) прибыла на кораблях в Гуанчжоу. Начальник Ведомства обрядов подал по этому поводу доклад: «Южные моря — это не путь для доставки дани из Западного Края. Просим отказать в принятии». И «дань» не была принята. Та же участь постигла и другое посольство из Средней Азии, прибывшее морем в Гуанчжоу в 1492 г., однако послам были возмещены дорожные расходы[544].

Для поддержания политического значения «дани» китайское правительство отказывалось ее принимать в случае сомнений в ее «истинности». Например, в 1373 г. посол из Сиама, вручив императору «дань» от своего властителя, хотел также поднести свои личные дары. Но их не приняли[545]. В 1374 г., когда сиамский корабль был прибит бурей к берегам о-ва, Хайнань, местные китайские власти обнаружили на нем груз хлопка и различных благовоний. Гуандунское наместничество собиралось направить эти товары в столицу в качестве подношений императору. Но, как отмечено в «Мин ши», император «был удивлен, что при них нет послания… и заподозрил, что это иноземные купцы». Поэтому «подношения» не были приняты[546]. Подобных примеров можно найти довольно много.

К конфискации «подложной дани» китайское правительство прибегало очень редко. Обычно это было продиктовано особыми политическими соображениями. В «Дун си ян као», например, записано: «Если иноземцы искренни, то их посланцев принимают согласно этикету. Если же они своевольничают, то к ним выказывается особое отношение. Ранее послы с Явы не соблюдали этикета, поэтому вещи, доставленные ими в дань, не были приняты, как положено, а просто конфискованы и только. Послы же были посажены в тюрьму»[547].

Всячески пытаясь придать «дани двору» чисто политическое значение, подчиненное общей цели поддержания номинального вассалитета стран Южных морей, минское правительство сталкивалось с проблемой обеспечения регулярного поступления «дани». В качестве средства для достижения этой цели выступало «отдаривание дани», т. е. ответные дары, посылавшиеся от имени императорского двора иноземным правителям и их супругам. Отметим, что эти ответные дары никак нельзя смешивать с подарками, получаемыми в Китае самими членами иноземного посольства.