Китай, Россия и Всечеловек

Тенденция, отраженная в «Монадологии», с одной стороны, уходит корнями в собственную традицию, с другой – навеяна китайским учением о Ли, внутренней форме, делающей каждую вещь неповторимой и всеединой. Лейбниц проявлял интерес к китайским мудрецам, пользуясь переводами христианских миссионеров, побывавших в Китае. Видимо, действительно существует «врожденное знание», о котором говорили и Конфуций, и Платон, глубинная интуиция, позволившая Лейбницу учения китайцев назвать «естественной теологией» и понять столь неоднозначное слово, как китайское Ли, формообразующее начало. Ли – внутренняя форма, упорядоченность, но эта «форма» имеет нравственный смысл – Справедливость, Разумность. (До сих пор Ли переводят словом «принцип», которое не раскрывает его сути.)

Для Лейбница Ли – универсальная сущность, в ней заключены все конкретные сущности. Китайцы называют свое Ли кругом. Похоже на нашу манеру выражения: «Бог есть сфера или круг, центр которых в каждой точке, а поверхность или окружность – в бесконечности. Они называют его Природой вещей… природа мудра, она все делает целесообразно, ничего не совершает напрасно. Китайцы наделяют его также Истиной и красотой… Китайцы понимают, что все едино, наделяют Ли совершенной цельностью». Ли неделимо, не состоит из частей. [541] И в этом суть, в цельности Ли – индивидуальном выражении всеобщего, в единичном Единого.

Но и у Лейбница дает о себе знать логика последовательного, причинно-следственного ряда, а не одновременного существования, имманентности Ли природе вещей. Он называет Ли Первопринципом, создателем и управителем всех вещей. Полагает, что этим началом порождается Ци: «…оно произвело Ци, или материю». Но в китайском языке нет понятия «материи»: все есть Энергия-Ци – сгущаясь, она образует вещи, рассеиваясь, приводит к их исчезновению. (Да и не могло быть иначе при логике недвойственности.) Материя вторична – то появляется, то исчезает, в отличие от извечного Ци, дух которого обусловлен присутствием Ли.

И Ци многозначно. В японском философском словаре Ци первоначально означало такт, ритм, дыхание; это основной принцип человеческой жизни, ассоциируется с душой, с духом. И. С. Лисевич приводит мнение о Ци «второго конфуцианца» Мэн-цзы: «Трудно выразить! Это ци, которое предельно велико, предельно крепко. Если его пестовать правильно и не причинять вреда, оно вздымается от Земли до Неба. Это ци, которое сочетается с Долгом-Справедливостью и Путем, – без них оно чахнет. Оно рождается в накоплении Долга-Справедливости, а не является случайным их проявлением. Но если в деяниях есть что-то противное сердцу – оно чахнет тут же!» [542] Действительно, Ци сосредоточено в сердце человека, и от сердца зависит качество Ци, его чистота или замутненность.

В сунской философии Ци не мыслили без Ли. По мнению Чжу Си (1130–1200) (в переводе с немецкого): «Не существует силы дыхания-Ци в этом мире без упорядочивающего принципа Ли; точно так же как не существует упорядочивающего принципа без силы дыхания… Без Ци у Ли не было бы того, на чем держаться и на что опираться. Четыре элемента: Металл, Дерево, Огонь, Вода – это сила дыхания. Доброта, чувство Долга, воспитанность и понимание – это упорядочивающий принцип» (с. 80). С точки зрения Чжу Си, Ци – это Металл, Дерево, Вода, Огонь; Ли – это Человечность, Справедливость, Искренность, Мудрость. Но без Ци нет Ли и без Ли нет Ци – Человечность и Справедливость присущи изначальной природе (син).

Это позволило японскому конфуцианцу Охаси Дзюндзо (1816–1862) сказать в 1857 году, предчувствуя падение нравственности в буржуазную эпоху Мэйдзи (1868–1911): «Огонь и вода – это Ци; процесс горения и течения тоже Ци. Но что вода течет, а не горит, а огонь горит, а не течет, по закону двуединой природы, – это действие Ли. Но если Ци разрушить, то и Ли исчезнет. Разъяв Ци, европейцы утратили Ли. И потому в их учениях нет Человечности-Жэнь, Справедливости-И, Искренности-Синь, Верности-Чжун». [543] (По закону исключенного третьего: одно развивается за счет другого, рацио за счет морали.)

Размышляя о соотношении Ли и Ци, Лейбниц сравнивал Ли с Энтелехией. «Это и есть субстанциональное начало, которое в живых существах называется душой, в других же – субстанциональной формой, а поскольку оно составляет с материей действительно одну субстанцию, или единое само по себе, оно образует то, что я называю монадой». [544] Монады же находятся в отношении «предустановленной гармонии», которая устраняет «понятие о чуде из области действий совершенно естественных и заставляет вещи понятным образом идти естественным ходом». [545]