Китай, Россия и Всечеловек

Естественно, отрицание вторичного не есть отрицание первичных свойств личности, ее духа, ее Свободы, есть отрицание конечного во имя бесконечного. По Бердяеву, человек сам по себе уже есть разрыв в природном мире, он вкоренен в мире духовном и не сбывается без Бога. Потому, кстати, отрицал всякую массовость, лицемерные или безответственные апелляции к народу. «Рабство у народа есть одна из форм рабства… Он требовал распятия всех своих пророков, учителей, великих людей… Истина всегда бывает в личности, в качестве, в меньшинстве. Но эта истина в своем проявлении должна быть связана с народной жизнью» (О рабстве и свободе человека, с. 141). То есть нужно радеть о народе, но не поощрять его неправедности. И разве это не перекликается с мыслями Конфуция о народе, который можно повести за собой, но нельзя объяснить почему, ибо непросвещенный народ не знает Пути? Но пробужденный, цзюньцзы, совершенствует себя ради усовершенствования других, зная о том, что народ может преобразиться, если преобразится каждый в отдельности, а не скопом, не в массе, которая непроницаема для Света. Но для этого нужно «Любить народ и стремиться к Человечности» (Лунь-юй, 1, 6).

Итак, цель буддийского Пути – избавление от Авидьи, зацикленности на себе ложном, от Авидьи, которая нарушает изначальную Гармонию, привнося в мир волнение, соперничество, тревогу, смерть. Не случайно Авидья соотносится с двухзначной логикой, а там, где «два», там несовпадение интересов, там столкновения, войны, конфликты. Уже Природа вопиет о пощаде, а человеческое невежество продолжает свою демоническую работу, техникой, взрывами бомб разрывая землю на части. Уже отовсюду слышится: «Не стреляйте!» – и даже не потому, что убивающий перестает быть человеком, убивающий другого убивает и себя, убивает Жизнь, а потому, что уже нечем дышать, и сколь ни велико долготерпение Природы, и у него есть предел. Земля сбросит с изнемогающего тела этот обезумевший народ, утративший природные инстинкты.

Победа над возможностью войны зависит от того, изменится ли сознание. Принято думать, что существует право господства одного над другим, что «власть» есть абсолютное начало – архе. Сознание заболело духом воинственности; не потому, что существует противник, а потому, что изнемогает без жертвы. И пока не изменится сознание, не прекратится вражда, человечество не может быть уверено в будущем.

Вся надежда на накопление ума, духовных сил, пробуждение от сна, к которому призывал еще Антоний Великий: «Пробудимся от сна, пока еще находимся в теле сем, воздохнем о себе самих и будем оплакивать себя от всего сердца нашего». Или – избавимся от мучений чрез сердечное Покаяние. И пусть прозревших не так много – «Истина всегда бывает в личности, в качестве, в меньшинстве», – высветление ума не может не произойти. Приходит ощущение того, что за видимой оболочкой, опутавшей человека, как паутина, есть Нечто невидимое, но Истинное, ради чего все и существует. И человеку дано узнать это Истинное и уподобиться Ему. Иначе зачем ему было появляться на свет? Если все уже есть в Прабытии: и Спасение, и Свобода, странно было бы не воспользоваться этим после тысячелетних испытаний. Неизбежен прорыв, слияние с Высшим, обожение мира, которое, по мистическим пророчествам, произойдет неожиданно, в какой-то день, о котором говорит и Конфуций: однажды, «в какой-то день победить себя». Поднебесная вернется к Благожелательности. Об этом «дне» напоминали святые. «В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас» (Ин., 14, 20). И возблагодарит человек тех, кто знал, что делал, кому Господь или Небо вручили «основу и уток», чтобы могли наводить узор и устранять узлы в мировой ткани.

В общем, стоит человеку ощутить себя истинного, как он захочет измениться. А о прорыве к самому себе говорят все пророки. Говорят и буддийские наставники, помогая пережить преображение, скачок сознания, Озарение – Сатори, «Распустившийся цветок ума». Ум, отпущенный на Свободу, предоставленный самому себе, возвращается в свою обитель «таинственно-прекрасного», где пребывает Праджня, которая есть в каждом и ждет. «Познание Божества предполагает прохождение через катастрофу сознания, через духовное озарение, изменяющее самую природу разума. Просветленный, озаренный разум есть уже иной разум, не разум мира сего…» И если бы я не прочла это у Бердяева в «Философии свободного духа», то подумала, что это произнес кто-то из дзэнских наставников.