Китай, Россия и Всечеловек

Ни одна из сторон не самодостаточна, одна нуждается в другой – по закону Дао. Все едино, потому что неповторимо: Восток и Запад – две половины Целого, как левое и правое полушария – две половины единого мозга, взаимообусловленные. Остается найти родственное в собственной традиции, о чем размышлял и К. Г. Юнг: «…мы научимся чему-то у Востока, когда поймем, что psyche достаточно богата сама по себе и нет никакой необходимости заполнять ее снаружи». Понять ценности Востока изнутри, а не снаружи – искать их в себе, в своем бессознательном. То, что Восток называет «разумом», имеет больше общего с «бессознательным», чем с «разумом» в нашем понимании, согласно которому разум в большей или меньшей степени отождествляется с сознанием. Сознание же, признает Юнг, полно ограничений, блокирующих Путь. Мир сознания «неизбежно односторонен, так как такова сущность сознания… Мы не можем себе представить, что бы произошло, если бы индивидуальное сознание оказалось способным охватить одним взглядом одновременную картину всего… Этот сдвиг происходит в дзэн благодаря тому, что энергия сознания не направлена больше на содержание, а перенесена на концепцию Пустоты или коан». [550]

Углубляясь в историю мысли, убеждаешься, что действительно существует нечто Неизменное, пусть Платон называл это «идеями», а Лао-цзы – Великим Дао. Изначально данное, вечное не может не осуществиться. Спасение предназначено человеку. («Все дхармы изначально спасены», – сказано в Лотосовой сутре.) Как бы ни пренебрегал человек истинным знанием, следуя логике противоречия, оно подспудно набирает силу. Возникая и исчезая в одном месте, возникает в другом и исчезает, когда приходит время ему проявиться в иной точке. В XIX – начале XX века местом обетования истинного знания оказалась Россия. Пережив Озарение, Владимир Соловьев изложил учение о Всеединстве – «полной свободе составных частей в совершенном единстве целого».

Естественно, Соловьев отвергает учение Дарвина: «Всей первоначальной нравственности человека он приписывает характер исключительно общественный, сближая ее таким образом с социальными инстинктами животных». Личная, индивидуальная нравственность имеет, по Дарвину, «лишь производное значение, как результат позднейшего развития». [551] Однако до сих пор преобладает мнение, что достаточно изменить социум, чтобы изменился человек, тогда как, напротив, социум изменится, когда изменится человек. Причина и следствие меняются местами, и нравственному Закону не остается места.

Как и китайские мудрецы, Соловьев верил в изначальность Добра, присущего природе человека. У Соловьева это проявляется в чувстве стыдливости, жалости, сострадания к слабым: «…если человек бесстыдный представляет собою возвращение к скотскому состоянию, то человек безжалостный падает ниже животного уровня». Чувство жалости есть «индивидуально-нравственное состояние, не покрываемое всецело социальными отношениями даже у животных, не только у человека». [552] В этом отличие русской мысли от того направления, которое возобладало на Западе. Тезису Декарта «Мыслю, значит, существую» Соловьев противопоставляет: «…я стыжусь, следовательно, существую, не физически только существую, но и нравственно, – я стыжусь своей животности, следовательно, я еще существую как человек». [553]

В этом разница: одни шли от головы, рассудка, другие от сердца, сердечного разума. Как говорил предок Соловьева – по духу и по крови – Григорий Сковорода (1722–1794): «О сердце, бездна всех вод и небес ширшая! Сколь ты глубока! Все объемлешь и вмещаешь, а тебя ничто не вмещает». Благое сердце – от благих мыслей; «благие мысли – семя благих дел». «Познать себя самого, и сыскать себя самого, и найти человека – все сие одно значит». [554] Учитель Вл. Соловьева Юркевич Памфил Данилович (1826–1874) в работе «Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению Слова Божия» (опубликовано в Трудах Киевской духовной академии в 1860 г.) писал: «Философия как целостное миросозерцание… никогда не живет чисто логическим сознанием, но раскрывает свою духовную жизнь во всей полноте и целостности ее моментов». [555]