Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории

И даже в условиях вполне реальной турецкой угрозы, когда полчища Сулеймана Великолепного дважды подходили к Вене, консолидации Европы не происходило. Скорее, турки стали фактором, препятствовавшим созданию общеевропейской империи и воссозданию единства церкви. Император Карл V, он же король Испании (и всех ее новых владений), не мог одолеть своего главного соперника — короля Франции, заключившего союз с турками. В начавшейся Реформации Лютера поддержали многие немецкие князья, но император, желая восстановить единство католической веры, не мог обрушить на князей-лютеран мощь своих репрессий, прежде всего потому, что турки угрожали его родовым владениям — Австрии, и для борьбы с ними нужно было согласие князей.

То здание, которое историки назовут затем абсолютизмом, вынужденно, по необходимости строилось на основе права, а не только с опорой на военную силу, хотя бы потому, что на силу в Европе всегда находились другие силы.

Успехи Реформации стали стимулом к проведению реформ (Контрреформации) в лоне католической церкви. В некоторых странах Европы вспыхнули религиозные войны. Еде-то безоговорочно победили протестанты, где-то католики. Но в некоторых странах, где так и не удалось установить единоверия, раньше других пришлось отказаться от идеи веры как главной «скрепы» государства. Как результат — возникновение новых политических теорий, по-новому объясняющих принципы политического и социального устройства. Англия, Франция, республика Соединенных Провинций, некоторые области германского мира — здесь будет биться пульс научной и политической мысли в следующие два столетия.

Главным козырем Европы была обращенность к морю. Кочевникам не надо было учиться воевать на коне, жителей побережья Атлантики не надо было обучать кораблестроению и навигации. Плавание в Атлантике намного сложнее, чем в Индийском океане, поэтому обогнувшие Африку португальские каравеллы, да еще оснащенные пушками, сразу показали свое превосходство. Европейцы не переставали совершенствовать маневренность флота и умение вести артиллерийский огонь, что достигалось слаженностью действий матросов и канониров. В XVII в. блестящие эскадры Пиренейских стран будут превзойдены флотами Голландии, Англии, а затем и Франции. Флот стал важнейшим компонентом «Военной революции», развернувшийся на Западе.

Война на суше требовала более решительной перестройки. Слишком живучи были рыцарские представления о войне как о поприще бескорыстной отваги и подвигов благородных всадников. Но уже сражения XVI в. приучили к тому, что человек, в том числе и благородный, лучше воюет за деньги, причем сражаясь в пешем строю. Последнее прекрасно демонстрировала непобедимая испанская пехота. Но решающим стал рубеж XVI и XVII вв., когда после нововведений Морица Оранского европейская армия становилась управляемой в бою. Дисциплина, постоянные тренировки и муштра вели к тому, что пехота, а впоследствии и конница могли выполнять сложные маневры по приказу командующего. Воинские подразделения представляли собой отлаженный механизм, способный вести организованный и непрерывный огонь из мушкетов. Для слаженных действий на поле боя нужны были постоянные военные упражнения, и потому солдаты уже не распускались на период мирного времени. Место выбывшего воина тут же занимал другой, знавший весь алгоритм действий. Параллельно шел важный процесс унификации вооружений, что было выгодно и производителям оружия, гарантировало им постоянные заказы больших партий. Единообразие вооружения, формы и поведения солдат способствовало достижению нового качества ведения войны. В России голландские военные наставления в 1647 г. легли в основу устава Алексея Михайловича «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». Рано столкнувшись с европейскими армиями, русские цари оказались внимательными учениками, вводя «полки иноземного строя». Этим они отличались от османских султанов, одержавших слишком много побед над неверными, чтобы учиться у них военному искусству. Да и янычарский корпус блокировал любые изменения, инициируемые в военном деле слабеющей властью султанов.

Необходимым элементом «военной революции» была фортификация. Города научились бороться с артиллерийским огнем, их гордые стены были заменены приземистыми земляными насыпями, бастионами, эскарпами и равелинами. Такое крепостное строительство было эффективно, но многократно увеличило военные расходы, не говоря уже о том, что содержание регулярной армии и боевых кораблей также требовало огромных денег.

Оказалось, что война между европейскими державами требует теперь принципиально иного финансирования. Основные средства поступали от сбора налогов, и государства постепенно изымали в свою пользу все большую часть доходов подданных, к чему последние не привыкли и грозили бунтами. Однако наличие регулярной армии позволяло справляться с этими угрозами, особенно — в XVII столетии. Главным было выстроить эффективную фискальную систему, но так, чтобы не подорвать возможности экономического развития страны.