Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории

В эпоху Сун завершился процесс становления социальной группы шэнши («ученые мужи, носящие широкий пояс»). И хотя формально ими могли считаться лишь обладатели ученых степеней, многочисленных «учеников» и «кандидатов» трудно было отделить от этого слоя, дополнявшего чиновничество и даже сливавшегося с ним на низшем административном уровне, где их привлекали к управлению в качестве помощников. В руках шэнши сосредоточилось решение всех проблем в китайской деревне и волости. Конфуцианская традиция предписывала знание литературного канона, поэтому в еще большей степени, чем в эпоху Тан, множились частные школы, а репутация искусного преподавателя могла значить больше, чем громкий титул.

При этом система экзаменов и отбора на государственные должности находилась в центре общественного внимания, подвергаясь критике. Реформаторы полагали, что важнее иметь практические навыки. Неоконфуцианцы порой сомневались в том, что эрудиция может заменить истинную добродетель, а проверка письменных работ дает представление о подлинных моральных качествах соискателя. Философ Чжан Цзай в середине XI в. настаивал на том, что чиновников надо отбирать из членов прославленных фамилий. Историки видят в этом стремление высшей бюрократии превратиться в замкнутую касту, однако сам мыслитель считал такие меры наиболее полным воплощением конфуцианской морали, превыше всего ставящей семейные ценности. Компромиссом между принципами отбора кандидатов стало введение иерархии государственных школ с постоянным проживанием учеников. Последовательное прохождение трех уровней обучения и сдача экзаменов открывали дорогу в столичную императорскую академию, по окончании которой предоставлялась высшая степень цзиньши — «совершенного ученого мужа», достойного должностей высшего ранга. Таким образом, постоянный надзор за нравственными качествами учащихся совмещался с проверкой их академической подготовки и контролем над содержанием образования. Но в 1121 г. эта система рухнула — в условиях военно-политического кризиса содержать 200 тысяч учеников казне оказалось не по силам.

Роль военных в эпоху Сун была ниже, чем в предыдущий период, однако численность армии росла. В столице и ее округе располагалось «войско Запретного города», состоящее из отборных гвардейских частей, в каждом округе стояли местные гарнизоны, а специальные «сельские войска» выполняли полицейские функции. При необходимости могла производиться и мобилизация крестьян. В армии процветало казнокрадство, многие воины фактически являлись слугами своих командиров. Гигантская армия, превышавшая миллион человек, могла подавлять бунты и выполнять экстренные хозяйственные задачи, но не отличалась эффективностью в операциях против кочевников. Китайская конница была слаба (страна утратила главные коневодческие провинции), пехота же противостояла кочевникам, защищая себя переносными заграждениями-рогатками, а позже — укреплениями из повозок. Технический гений китайских изобретателей постепенно вооружал солдат бамбуковыми трубками, стреляющими пороховыми зарядами, чугунными бомбами и огнеметами. Все это помогало ослабить мощь конной атаки и выдерживать осады, но инициатива по-прежнему принадлежала степнякам, и империя Сун вынуждена была откупаться то от государства Ляо, то тангутского государства Си-Ся, установившего контроль над Великим шелковым путем. Война с киданями закончилась договором 1005 г. о выплате империи Ляо 200 тысяч кусков шелка и 100 тысяч лян серебра ежегодно. Попытка войны с тангутами, в которую оказались втянуты и кидани, в 1042–1044 гг. закончилась тем, что Китай удвоил выплаты «варварам».

Хотя территория империи Сун была меньшей, чем в период Тан, ей удавалось достаточно долгое время содержать разбухший государственный аппарат и еще более разросшуюся армию. Объяснялось это беспрецедентным взлетом китайской экономики. Отказавшись от надельной системы, правительство заботилось лишь о налогообложении обрабатываемых земель. Прекращение политики «установления земельных порядков» дало свои результаты. Большую часть земельного фонда Китая составляли частные земли, на которых происходил постоянный процесс концентрации владений. Земли покупались, дарились, закладывались за долги. Наиболее надежными были владельческие права на освоенные целинные и залежные земли. К концу первой трети XI в. в распоряжении таких «поглотителей» оказалось до половины всей обрабатываемой земли, на которой трудились арендаторы (кэ ху, дянь ху), чей статус был различным.

Разумеется, собирание земель осуществлялось не только экономическими методами, но также путем силовых захватов и всевозможных махинаций. Ясно также, что арендные отношения не относились к чисто экономическим, раз неимущий крестьянин становился в положение «младшего» по отношению к хозяину.