Китайская головоломка [другой перевод]

Тренер Харрахэн, по сообщениям прессы, заявил, что «он не самый строгий тренер, но такое оголтелое пьянство разрушительно действует на команду. В результате один из самых лучших защитников в истории футбола остался покалеченным. Он не сможет больше выступать. Это трагедия, которая усиливается очевидной немощью».

В то время как тренер занимался своими проблемами, Ремо разбирался со своими. Он всякими правдами и неправдами старался перетащить Чиуна из Сан-Франциско в Сан-Хуан. Ему это, к счастью, удалось. Именно там, в Сан-Хуане, однажды вечером произошёл сакраментальный разговор.

Чиун отдыхал в своём номере в отеле, где был зарегистрирован под фамилией мистера Паркса, а Ремо — как его слуга. Смит только что благополучно добрался до штаб-квартиры. Ремо шёл к Чиуну и думал, как заставить его принять предложение Смита. Заставить его было невозможно. Можно было только попросить. И Ремо попросил об одолжении.

— Чиун. Мы должны охранять жизнь одной китайской особы и попытаться спасти жизнь другой, тоже китайской особы.

Чиун согласно кивнул.

— Ты сделаешь это?

— Да, конечно. А почему нет?

— Ну, я знаю, как ты относишься к китайцам, вот и всё.

— Отношусь? Как можно относиться к паразиту— вредителю? Но если наши хозяева, которые нас кормят, хотят, чтобы мы охраняли тараканов, это просто наша обязанность.

Чиун улыбнулся.

— Только одна вещь, — поставил он условие.

— Какая именно? — спросил Ремо.

— Если нам полагается получить какие-то деньги от китайцев, сначала нужно получить деньги. Прежде чем начать что-то делать. Буквально на днях они подрядили нескольких человек из моей деревни — выполнить очень опасную работу. Так китайцы не только не заплатили им, но даже пытались избавиться от них.

— Я не знал, что китайские коммунисты подряжали людей из твоей деревни.

— Не коммунисты. Император Чу Ти.

— Чу Ти? Это тот, кто построил запретный город?

— Он самый.

— Что ты имеешь в виду, говоря «на днях»? Это произошло пятьсот лет тому назад.

— Всего лишь один день в памяти корейца. Побеспокойся о том, чтобы нам сначала заплатили.

— Обязательно.

Ремо оставалось только удивляться, когда Чиун охотно согласился подстричь бороду — для задания.

Сейчас они стояли в ожидании у дверей дамского туалета в аэропорту «Дорваль». Поздний сентябрьский дождь монотонно стучал в окна и пробивал насквозь лёгкие летние костюмы. «Нужно как можно быстрее приобрести осеннюю одежду», — подумал Ремо.

— Она, наверное, ворует мыло, полотенца и туалетную бумагу, — предположил Чиун, ухмыляясь.

— Прошло уже десять минут. Может, мне лучше сходить и проверить, в чём дело? — спросил Ремо.

Вытащив свой значок агента спецслужбы (такие значки Смит выдал Ремо и Чиуну вместе с удостоверениями личности), Ремо ворвался в дамский туалет с криком: «Санитарный инспектор, дамы! Всего момент!». И поскольку тон обращения был выдержан правильно, звучал официально, никто не стал протестовать. Дамы быстренько удалились.

Все кроме неё. Она складывала в стопку полотенца и запихивала в свой просторный плащ.

— Что вы делаете? — спросил Ремо.

— Возможно, в вашей стране тоже не хватает полотенец или туалетной бумаги. А здесь их много. Очень много. Бумага в каждой кабине.

— В любой кабине любого туалета в США полным-полно туалетной бумаги.

— В каждой кабине?

— Ну, за исключением тех случаев, когда забывают её туда положить.

— Ага. Тогда мы возьмём чуть-чуть. Я привезла с собой в Америку из Пекина небольшой запас.

— Туалетную бумагу?

— Подготовка к заданию — одна из составных частей самого задания. Тот, кто не готовится тщательно, обречён на неуспех. Будь готов.

— Вы принадлежите к женской организации скаутов?

— Нет. Это мысли Мао. Где книга? — она встревоженно взглянула на него.

— У моего коллеги.

— Вы уже читали её?

— Я держал её в руках всего десять минут.

— За десять минут можно выучить наизусть две самые драгоценные мысли Председателя Мао. Они могут освободить вас от вашего империалистического, эксплуататорского образа жизни. А также от злой собаки, которая всюду следует за вами.

Ремо мягко, но твёрдо схватил руками девушку за плечи.

— Послушай, пацанка, — сказал он. — Мне начхать, как ты будешь величать меня. Если тебя устраивают грубости, валяй. Но поостерегись обзывать Чиуна «собакой и лакеем империализма». Совсем не подходящие слова для человека, в три или четыре раза старше тебя.

— Если старое реакционно и отдаёт декадентством, оно должно быть похоронено вместе с прочими анахронизмами, от которых сейчас страдает человечество.

— Он — мой друг, — сказал Ремо. — Я бы не хотел, чтоб его обижали.

— Вашими единственными друзьями являются партия и рабочая солидарность.

Молодая девушка выпалила это, ожидая одобрения. Она не ожидала резкого болевого ощущения под мышками. Ремо продолжал ввинчивать свои большие пальцы, вращая их и вдавливая плоть в суставы. Её нежно очерченные миндалевидные глаза почти округлились от боли. Рот открылся для крика, но Ремо зажал его рукой.