Китайская головоломка [другой перевод]

Гернер прожил неплохую жизнь, хотя, начни он её с виноградников, жизнь, возможно, приготовила бы ему что-нибудь получше, нежели сегодняшний бизнес. Конечно, то была ложь во спасение, и он понимал это. Он почувствовал, что должен помолиться. Однако это было так несправедливо! Наступало то, на что он сам напросился. Гернер ещё раз подумал, что вполне удовлетворён своей жизнью; он посадил виноградники и снял урожай, — разве можно требовать большего?

Поэтому сейчас он обратился к небу, к божеству на небе и поблагодарил его за все те блага, которыми довелось воспользоваться на земле. Гернер скрестил ноги, и затем в его мозгу мелькнула просьба: «Господь, если ты есть, даруй мне это. Чтобы не было ни рая, ни ада. Просто пусть всё кончится».

Дверь отворилась, вошла запыхавшаяся Мария. Гернер даже не повернулся.

— Ты разделался с ним? — спросила она.

— Нет, — ответил Гернер.

— Почему нет?

— Потому что он собирается разделаться с нами. В этом и состоит опасность нашей работы.

— О чём, чёрт возьми, ты толкуешь?

— Мы проиграли, Мария.

— Но ведь расстояние всего пятьдесят метров.

— С таким же успехом это могла быть Луна. Винтовка на кровати. Если хочешь, воспользуйся ею.

Внезапно дверь захлопнулась.

— Не нужно закрывать дверь, дорогая. Двери не остановят этих людей.

Мария запротестовала.

— Я не закрывала… — и затем Гернер услышал хруст ломаемой кости, звук падающего на кровать тела, которое тяжело ударилось о стену рядом с ним. Гернер покосился налево. Мария лежала в луже крови; кровь продолжала вытекать из её разбитого черепа, а волосы были по-прежнему неопрятными. Она, возможно, не почувствовала ничего, прощаясь с жизнью, очевидно, даже не видела рук, казнивших её. И в смерти тоже Мария выглядела чудовищно неухоженной.

Гернер снова обратился с просьбой к Богу, на этот раз он попросил, чтобы Марию судили по её намерениям, а не по делам.

— Привет, парень, как дела со снайперским бизнесом? — раздался голос сзади.

— Отлично, пока вы не вмешались.

— Бизнес есть бизнес, дорогуша.

— Если вы не против, прекратите, пожалуйста, болтовню и делайте то, зачем пришли.

— Ну, не следует уж так раскисать, приятель.

— Не в этом дело. Просто мне надоели мужчины. А сейчас, пожалуйста, делайте то, что вы должны.

— Если вы так не любите мужчин, почему тогда не стали придворным гофмейстером, приятель?

— Полагаю, что тогда спрос на них был несколько ограничен, — ответил Гернер, всё ещё не поворачиваясь на голос.

— Сначала парочка вопросов. Кто нанял вас?

— Она. Труп.

— На кого она работала?

— На какую-то коммунистическую группу. Точно я не знаю.

— Может быть, ответите точнее?

— Вряд ли смогу.

— Постарайтесь.

— Я старался.

— Постарайтесь получше.

Гернер почувствовал руку на своём плече, затем резкое нажатие, которое раздавило кость, нервы, затем ощутил чудовищную боль в правом боку и застонал.

— Постарайтесь получше.

— А-х-х-х. Это всё, что мне известно. У неё в сумочке семьдесят тысяч долларов.

— Хорошо. Я верю вам. Скажите, как готовят жареных уток в этом городе?

— Что? — спросил Гернер, поворачиваясь. Этим поворотом он и закончил свою жизнь. Вспышка в мозгу. И больше ничего.

ГЛАВА 14

Ремо ехал по нью-йоркскому Тру-уэй, следуя тем же маршрутом, по которому двигалась в своё время машина с генералом Лиу. Это была обычная современная, в американском стиле, развязка шоссейных дорог с обилием вводящих в заблуждение дорожных знаков. Знаки находились на высоте семи с половиной метров над уровнем шоссе. Для того чтобы найти нужный знак, требовалось просмотреть их все.

Это была дань безмозглости планировщиков шоссе, так что если бы Ремо не прошёл интенсивную тренировку ума и тела, он обязательно пропустил бы поворот. Полуденное движение на дорогах явно оживилось в лучах осеннего солнца, хотя, возможно, всё объяснялось стремлением не опоздать на ленч или же обычной пульсацией артерий одного из самых больших городов мира.

Чиун стал издавать короткие, обрывающиеся звуки сразу же, как только пропитанный выхлопными газами, разъедающий лёгкие нью-йоркский воздух начал поступать в кондиционер автомобиля.

— Медленная смерть, — пожаловался Чиун.

— А всё из-за пренебрежительного отношения правящего эксплуататорского класса к благосостоянию народа. Мы в Китае никогда не допустили бы такого безобразного воздуха.

— В Китае, — сказал Чиун, — народ не имеет автомашин. Они питаются экскрементами.

— Вы даёте слишком много воли вашему лакею, — обратилась Мэй Соонг к Ремо.

Вся троица сидела на переднем сиденьи. Мэй Соонг находилась между двумя мужчинами, и Чиун пытался как можно плотнее прижаться к двери. Ремо не стал менять машину в надежде, что за ними установлена слежка. Время, отпущенное на поиски генерала Лиу, поджимало, и он хотел установить контакт с преследователями как можно быстрее.

Ремо не нравилось, что Чиун сидел у окна в таком настроении, хотя большую часть поездки Ремо избегал приближаться к машинам с эмблемой мира на борту. Ремо пытался разгадать тайну исчезновения генерала Лиу, надеясь на вдохновение.