Китайская империя

Повелитель приступил к управлению Поднебесной. Одним из первых декретов было велено прекратить грабежи и убийства. Структура власти осталась прежней, на руководящих постах оказались соратники Хуан Чао. Но поскольку у них не все получалось – чиновникам всех рангов, даже самых высших, предложили вернуться к исполнению своих обязанностей. Новому императору не так уж сложно было найти с ними общий язык: человек хорошо образованный, он вполне разделял конфуцианские взгляды. Без иронии добавим, что большинство его соратников тоже: как истинные китайцы, они считали, что в Поднебесной должна быть твердая власть, подданные должны этой власти подчиняться, а ее носители заботиться о народе, как о детях своих.

Впрочем, о том, что творилось тогда в Чан΄ани, а тем более в провинциях, свидетельств мало, и они противоречивы. Только что сказано было о возвращении чиновников на службу, а в другом источнике читаем, что из управления изгнали всех компетентных людей. Понятно, что позднейшая историография не благоволила к Хуан Чао (скоро будет понятно, почему). Поэтому следующее сообщение приведем без комментариев. Когда Хуан Чао увидел на воротах одного из ведомств пасквильную надпись, направленную против его особы – он приказал казнить всех чиновников ведомства, всех его охранников, а также всех в городе, кто был способен сочинить такое. Несчастным сначала вырвали глаза, потом обезглавили. Тела выставили на всеобщее обозрение. Якобы после этого и нескольких подобных происшествий от новоявленного императора отшатнулись «сильные дома» и вообще вся образованная провинциальная элита. Однако больше оснований предположить, что Хуан Чао удалось утвердить свою власть и навести какой-то порядок в столице, но на прочей подконтрольной территории это оказалось недостижимым.

А тем временем Ци-цзинь, никому не передававший своего Мандата законный Сын Неба, проделал долгий тысячеверстный путь на запад, через высокие горы и бурные реки, и оказался в Сычуани. Здесь вокруг него образовался какой-никакой центр традиционной власти – хотя даже в соседних, признававших его права областях управляли скорее «сильные дома» и бандиты, чем чиновники. От бандитов в любой ситуации ничего доброго ждать не приходится. А вот главы, да и рядовые члены «сильных домов», как мы помним, по менталитету всегда были убежденными конфуцианцами. Не без существенных поправок на собственные интересы, разумеется – но тяга к порядку им была присуща уж никак не меньшая, чем тогдашним чан΄аньским правителям.

«Сильные дома», как правило, стоявшие во главе больших сельских кланов, выставляли свои дружины. Подходили во главе отрядов оставшиеся верными династии Тан военачальники. Откликнулся на призыв о помощи предводитель одного из тюркских племен Ли Гоюнь. Китайская фамилия Ли, которую носило немало императоров Поднебесной, была дарована ему в прежние годы за участие в подавлении одного из восстаний. Он и стал командующим объединенными вооруженными силами.

Что эти силы направляло полноценное правительство, сказать было нельзя. Фактически всеми делами, по давно сложившемуся обыкновению, за императора руководил евнух Тянь Линцы. Прочие евнухи тоже порывались властвовать, и между ними и пробравшимися в Сычуань высшими сановниками, некоторые из которых носили ранг министра, постоянно возникали распри.

Однако Ли Гоюнь и без штатских советников знал, как делать свое дело. После нескольких его побед встревоженный Хуан Чао собрал и двинул против него огромную 150-тысячную армию – но в решающем сражении она была наголову разбита. Последующие бои и осады складывались по-разному, но в целом чаша весов склонялась явно не на сторону чан΄аньского узурпатора. В середине 883 г. он сначала вынужден был сдать столицу, а потом и вовсе бежал на восток. В конце концов он был заперт с небольшим отрядом в ущелье, носящем зловещее название Долина волков и тигров (на Шаньдунском полуострове). Не желая попасть к врагу живьем, несостоявшийся основатель династии и прославленный крестьянский вождь Хуан Чао перерезал себе горло. Императору поднесли его отрубленную голову.

От вновь обретенной столицы императору и его двору радости было мало – Чан΄ань была наполовину разрушена. Кочевые племена всех национальных принадлежностей захватили немало китайских земель, нисколько не страшась Великой стены. Многие наместники выказывали императору лишь внешние знаки почтения, некоторые не выказывали и внешних. Носителями генерал-губернаторских рангов были, как правило, или самоутвердившиеся полководцы – среди них немало иноземцев, или бывшие разбойничьи атаманы – с которыми предпочли договориться. Лишь три центральные провинции можно было считать находящимися под управлением императорского двора.