Китайская петля

Кистим вынул саблю, двое воинов выволокли вперед одного из пленников — того самого казака. Захватив казака за волосы, один из воинов пригнул ему голову, открыв грязную, жилистую шею.

— Руби. — Кистим подал саблю. — Голову руби.

«Вот оно как…»А ведь он предполагал что-то подобное. И чувство измены, выходит, не зря его скребло. Но той зимней ночью это не было однозначно. А сейчас будет. «Да ты что? — спросил он себя. — Ведь этого казака уж и косточки сгнили. Лет триста назад». Но это ничего не значило. Измена есть измена. И еще одно — он ведь сейчас воин «Земли»! А что это значит? А то и значит — упрись рогом, держи позицию, ни шагу назад. Тем не менее как-то надо было выйти из этой ситуации.

— Я же лекарь, — дружелюбно сказал Андрей, — мне такого нельзя.

— Руби! — также дружелюбно улыбнувшись, ответил Кистим. — Будешь нам брат!

Кыргыз, держащий шею казака, чуть ослабил хватку, тот поднял голову.

— Ну, руби, што стоишь?! — яростно сверкнув незаплывшим глазом, прорычал тот Андрею. — Руби, с-с-сука, не то я тя… — Казак резко дернулся, попытавшись вскочить с колен, но тут резко свистнула плеть и он мешком рухнул на землю, ткнувшись лицом в береговой песок. Кыргыз за волосы поднял его на колени — лицо казака было все в песке, на шее вспухал широкий багровый след удара.

— Ну, давай! — Кистим протянул Андрею саблю, показывая на шею казака.

А может, это испытание? Испытание воина «Земли»— держаться. Не отступать? Дело серьезное, но не до смерти же? Дать ему такое испытание мог только Мастер, Андрей и обернулся к нему.

— Ты можешь сделать это, Андрей, — успокоил его китаец. — Сейчас можешь.

Андрей покачал головой:

— Мы так не договаривались. Поеду я, Ши-фу. Мне еще огород копать…

Он повернулся в сторону своего коня. В спину ему уперлось острие копья — точь-в-точь как в зимнем лесу. На испытание это было мало похоже.

Казак продолжал материться — тогда кыргыз пнул его сапогом в лицо. Слова с разбитых губ слетали глухо.

— Прими это, как есть, — убеждал Мастер Андрея. — Так надо, поверь.

— Ну, что? — спросил Кистим.

— Пошли вы на х…! — Капитан Шинкарев по-русски послал обоих в одно место. Его поняли правильно. Воины скрутили Андрею руки, отвели в сторону. Мастер подошел к связанному казаку, вынул из ножен кривую саблю-дао и стремительным, точным ударом снес рыжую голову. Плоскомордые воины одобрительно защелкали языками — чистый удар. Алая кровь разошлась бурым пятном в холодной озерной воде. Китаец наклонился к телу казака, поглядел на отрубленную голову, произнес, словно сам себе:

— «Рыжие демоны»? Этот не похож на демона. Хотя кто знает…

Мастер, больше не взглянув на Андрея, сел в седло и двинулся с берега, ведя Рыжего в поводу. Но Андрей не думал о нем, захваченный ощущением внутренней победы: гниловатый осадок, появившийся в ночь пленения, растворился без следа. Однако внешние обстоятельства Шинкарева на победу походили мало.

Один из воинов, стоящих на берегу, неторопливо сел в седло, накинул аркан на Андрея и столь же неторопливо двинулся в сторону селенья. Лошадь шла легкой рысцой, переходя на шаг — кыргыз придерживал коня, когда Андрей падал, давая возможность тому встать и снова, спотыкаясь, тянуться-бежать на аркане. Всадник остановился у земляной ямы, выкопанной примерно в полуверсте от селенья. Судя по всему, убивать его пока не собирались — иначе стоило кыргызу пустить коня в галоп, и до ямы доехал бы кусок мясного фарша. Может, его испытывали?

Андрею развязали руки, подвели к краю ямы, сбросили вниз. Зацепившись при падении за кривые холодные стенки, он свалился на земляное дно. Полежал неподвижно, приходя в себя, потом поднял голову, осмотрелся: было мокро, холодно, грязно. В одном углу валялась старая деревянная миска, обгрызенные кости, пук грязной соломы, в другом обнаружилась куча засохшего человечьего кала. «С новосельем. А это что такое?»С одной из стенок спускался толстый ледяной нарост, делающий яму в этом месте несколько уже. Если бы не караульщик, можно было бы попытаться выбраться враспор. Но тот был начеку. Да и вылезет он из ямы, что толку? Куда денется, что будет делать? Мастер-то отстранился от него…

А может, он сам виноват? Стоило согласиться? «Не думай! Вообще не думай!» Андрей присел на корточки, подпихнул под себя солому и завернулся в вытертую овчинную шубу. От темных земляных стен тянуло могильной стынью, а сверху косой щелью светилось ясное предвечернее небо.

Волосики побрили и костюмчик унесли,

Теперь на мне тюремная одежда.

Кусочек неба синего и звездочка вдали,

Сияет, точно слабая надежда… —

Вспомнился подходящий блатной куплетец. «Воин» Земли «, такую мать! Будет тебе земли, досыта…»