Китайские дети - маленькие солдатики

– Ты хоть что-то понял из того, о чем дети разговаривали?

– Нет… но в «Звездные войны» я с ними все равно поиграл, – ответил он, улыбаясь мыслям о световых мечах и джедаях.

Тем случаем я очень гордилась. Мой сын по собственной воле десантировался в среду, где у него не было средств общения, но все равно ухитрился получить удовольствие. Таких обнадеживающих случаев становилось все больше.

* * *

Второй год Рэйни в садике подходил к концу, и перед нашей традиционной летней поездкой в Штаты я повидалась с моими китайскими друзьями. Дарси пригласил меня стать свидетелем его дня страшного суда – дня гаокао, общенационального вступительного экзамена в колледж, который Дарси сдавал вместе с девятью миллионами абитуриентов по всему Китаю. Я встала ранним июньским утром и уселась рядом с тем местом, где Дарси предстояло экзаменоваться, в полном соответствии с освященной тысячелетиями традицией сункао – буквально «отправить на экзамен»: здесь родители и бабушки с дедушками отпускали своих отпрысков участвовать в забеге.

Приблизившись к шанхайской средней школе, где Дарси будут экзаменовать, я увидела общество наизготовку: полицейские машины блокировали отрезки улицы, у входа выставлены оранжево-белые заграждения, напирают толпы родителей и детей, у всех в руках – запасные карандаши, упаковки салфеток и бутылки с водой. Наружу выбрались местные лавочники – поглазеть на зрелище. На подъездах к этой улице замерли городские автобусы, отдавая дань великому дню.

Я шагнула в толпу, та перла вперед – волновавшееся море чернявых голов тех, кто заинтересован в исходе забега: родителей, бабушек, дедушек, учителей и абитуриентов. Абитуриенты выпутывались из толпы, подавшись плечами вперед, шагали за оранжевую баррикаду – ко входу в школу.

Я поискала в толпе Дарси. Когда мы виделись последний раз – примерно три недели назад, – он показал мне черную перьевую ручку и обращался с ней так бережно, будто это слепой новорожденный мышонок. Снял колпачок и показал блестящее золотистое перо.

– Это моя особая ручка, – сообщил он. Я приметила румянец у него на лице и поняла, что со мной поделились секретом.

– А почему она особая? – спросила я, внимательно глядя на Дарси.

– Ладно, скажу, – решился он и задержал дыхание. – Мне ее подарила одна девушка.

– Ваша девушка? У вас есть девушка?

Родители запрещали Дарси встречаться, что, как и многие правила в Китае, лишь заставляло скрывать незаконное поведение. Парочка могла условиться о встрече по СМС на запрещенных им телефонах и проникнуть в общежитие друг к другу после учебы.

Помахивая блестящей ручкой, Дарси сказал:

– Этой я напишу свое имя, а остальной экзамен буду писать обычной. – Он подержал инструмент в руках еще немного, и лицо юноши на миг сделалось безмятежным.

В месте проведения экзамена процессия юношей и девушек несла с собой прозрачные пакеты на застежке, где лежали карандаши и ластики – амуниция для грядущего марафона, который продлится два дня. Я наблюдала, как они входят в школу, и мне подумалось, что у некоторых из этих детей есть преимущества, какие случайный зевака и не заподозрит. Дарси прошел «собеседование» в Университет Цзяотун, поэтому ему нужно было набрать проходной балл первого уровня, и учебное место – его. Это отчасти объясняло его спокойствие: если не брать в расчет катастрофический провал, у Дарси, скорее всего, получится. Его подруге, историку по специальности, которую учителя никакими привилегиями не наделили, придется «экзаменоваться до упора», сообщил Дарси.

Родители напирали, охранник противостоял.

– Цзяю! Поддай! – начала скандировать толпа вслед детям, что делались все меньше и вскоре исчезали в недрах школы. – Не нервничай. Не спеши. Проверяй ответы, – наставляла группа учителей, прибывших поддержать своих подопечных.

Пока я искала Дарси, ко мне подошел охранник.

– Колесо фортуны, – сказал он, глядя в мое встревоженное лицо.

– Что, простите? – переспросила я.

– Колесо фортуны. В ваших руках. Не волнуйтесь, ваш ребенок сдаст хорошо, – заверил он меня. Я, что ли, выгляжу такой старой, что у меня может быть ребенок-подросток?

В 8:38 Дарси вылез из толпы. Он беспечно улыбался, на щеках ямочки. Я смотрела, как он продирается ко входу в школу. На пробных экзаменах он набрал положенные баллы с большим запасом. Мальчишка, шедший рядом с ним, такого спокойствия не являл: шагнув за ворота, он развернулся кругом, запаниковав.

– У меня нет воды! – завопил он куда-то в толпу, где стояли его родители. Публика сострадательно всколыхнулась. Это мог быть чей угодно ребенок, и кто-то протянул ему запасную бутылку, чтобы мальчик продолжил путь.

Постепенно поток студентов поредел, и охранник глянул на часы.

– Девять ноль-ноль, – объявил он. – Они начали.

Толпа несколько мгновений поколебалась, а затем начала распадаться, впитываться в лавки вдоль улицы или двигаться в сторону полицейских заграждений и далее, на главную улицу.

Родители, бабушки, дедушки и учителя тоже добрались до конца пути. Оставалось лишь ждать.