Китайские мифы

Конечно, буддизм мог сделать свои первые шаги в Китае как вариант даосизма, ведь многие аспекты новой религии — например, важность праведного поведения и медитации для личного спасения — были созвучны местным верованиям. Даосизм вобрал из буддизма новые, чужеродные элементы и встроил их в самобытную китайскую традицию. Так произошло, в частности, с богиней сострадания Гуаньинь, корни которой уходят в буддийскую Индию (см. ниже). Хотя китайские мифы существовали задолго до того, как в стране утвердился буддизм, эта религия значительно повлияла на развитие богатой традиции легенд, еще одну грань китайской мифологии.

Древние мифы не были забыты. Их, как и раньше, передавали из поколения в поколение, и китайцы относились к ним с тем же почтением, с которым христиане относятся к библейскому Ветхому Завету. Буддисты и даосы строили новые храмы согласно собственным учениям, но сохранились и святилища старых богов. Многие из них посвящены, например, популярному богу-творцу Паньгу (см. ниже). Считается, что он жил в области Тунбай провинции Хэнань. В храме на вершине горы, носящей его имя, на третий день третьего месяца лунного календаря проходит большой праздник, который привлекает многочисленных паломников.

ЗАПАДНОЕ ВОСПРИЯТИЕ

Когда в конце XIX и начале XX века в Китай прибыли западные миссионеры[22], они застали огромный пантеон «народных божеств» и, казалось, безграничную предрасположенность китайского мировоззрения к магии. Свои наблюдения они должным образом фиксировали в дневниках.

Миссионеры и антропологи описали и встречи с шаманизмом. Вообще именно благодаря шаманским обрядам мы получили древнейшие образцы китайской письменности, так называемые гадательные кости, которые использовались для предсказаний в эпоху Шан. Слово «шаман» пришло из тунгусо-маньчжурских языков и было принято антропологами XIX века. В древнем Китае их, судя по всему, называли у: они были целителями и предсказателями, посредниками между человеком и богами. В эпоху Шан шаманы занимали высокие государственные посты: правители тогда по гадальным костям судили о том, насколько удачными будут их предприятия (см. врезку ниже)[23]. Уже во времена Чжоу, однако, эта практика стала менее популярной — возможно, дело в скептическом настрое последователей Конфуция. В конце концов даже обряды исцеления значительно изменились или исчезли вовсе, шаманов заменили люди, полагавшиеся на более практичные методы лечения недугов.

Гадание и восемь триграмм

Искусство предсказывать будущее начали практиковать в Китае не позднее эпохи Шан: к этому периоду относятся одни из древнейших образцов оного, зафиксированного на так называемых гадательных костях.

Эти предметы представляли собой бычьи лопатки и панцири сухопутных и водяных черепах. На них символами и «иероглифами» на основе более древних пиктограмм записывали вопросы, обычно связанные с заботами правителей. Потом кость нагревали, она лопалась, и шаманы у интерпретировали трещины и линии, пытаясь угадать ответ. Пример неблагоприятного гадания есть в тексте Ван Чуна[24] (27–100 н. э.), философа-скептика времен Хань. «Перед тем как напасть на Чжоу, У-ван велел совершить гадание на сухой траве. Ответ был: “Идете против воли неба”, потом гадали на щите черепахи, ответ: “Большое зло”. Тайгун расшвырял траву, растоптал щит черепахи, закричал: “Мертвые кости, сухая трава! Как могут они знать добро и зло!”»[25].

^{Фрагмент гадательной кости. Эпоха Шан.}

^{Метрополитен-музей, Нью-Йорк}