Читаем Китайский десант полностью

Фёдору Сваровскому

А всё же я люблю весёлую Россию:мне снятся пряники, рубли, пасхальный перезвон.Медведь проехал на велосипедеи просвистел святой купец —к царице на поклон.То хороша Степанова Мария,то Поляков ни в чём не плох на ласточке верхом.Подпрыгивают девки расписные,цыганка пляшети лиса —гуляет с петухом.

88

Раскосых ласточек мелькнуло мне сейчас,и вечер в городе, как в дереве, погас.Не стало Киева! а над моей МосквойКитай лысеющий склонился головой.Привет, империя, я твой больной солдат,я болен бедностью, но августом богат!Я в ссылке призрачной, но весь я не умрув листве таврической, на каменном ветру.На старом кладбище примерю, как дурак,имперской выделки невидимый колпаки, прямо в голову глотая аспирин,поверю в Тютчева, поверю не один.С двумя подругами продрогший человек,влечу в парадное, как пчёлы на ковчег,а ветер с севера, повисший в тишине,подует музыку о звёздах и луне.Хоть деньги осени (искомое тепло)навряд ли выдадут Гадес или Дельво,но умных ласточек небесная Москвакитайским золотом вернёт мои слова.

89

Крым назывался «Всероссийским Кладбищем».

Сергей МельгуновIСкажи, когда лицо моё на ощупьвернётся в зеркало на третьем этаже,не Троцкого сновидческая поступьпослышится ль над крышами уже?А лунный свет младенческий, молочныйзальёт ли улицы, которых больше нет?ли спрыгнет Лев на рыночную площадьзияюще-багряный на просвет?Тогда незрячие пересекутся пальцыбогов-любовников, редеющих, как дым,и в кровь обнимутся троцкисты и китайцынад Симферополем, над кладбищем моим.IIТо листья полетят, то краска покраснеет,то ветки венами покажутся в ответ…В темнице августа меня как будто нет,лишь пальцы Троцкого сжимаются сильнее.К закату выведет недолгий разговори ворон выступит в дожде над колокольней.Увёл бы девушку из церкви на сегодня —но пальцы Троцкого кровавы до сих пор.

90

То не ветер Володе —двоюродный брат,то не осень —тройная сестра:это ленинской кровьюбезумен закат,это птицы вороны,как тряпки,летяти они же —кричатдо утра,мол, болит голова,у Володи —болит голова,и не хочетсявидеть в тетрадкекрасноватыеэтислова,бормоча:«Я в порядке,в порядке…»

91

На закате сердцá превращаются в гроздья рябины,в лёгкий шелест шагов по легко отлетевшей листве…Скоро выйдет луна, скоро хватит луны половины,чтоб увидеть лицо на твоей молодой голове.Так теряют в реке не кольцо с безымянного пальца,а своё отражение, ставшее вдруг золотым,и от света поют, как восточные птицы китайцы —холоднее луны, но теплее, чем тело и дым.

92

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая серия

Похожие книги

Мастера русского стихотворного перевода. Том 1
Мастера русского стихотворного перевода. Том 1

Настоящий сборник демонстрирует эволюцию русского стихотворного перевода на протяжении более чем двух столетий. Помимо шедевров русской переводной поэзии, сюда вошли также образцы переводного творчества, характерные для разных эпох, стилей и методов в истории русской литературы. В книгу включены переводы, принадлежащие наиболее значительным поэтам конца XVIII и всего XIX века. Большое место в сборнике занимают также поэты-переводчики новейшего времени. Примечания к обеим книгам помещены во второй книге. Благодаря указателю авторов читатель имеет возможность сопоставить различные варианты переводов одного и того же стихотворения.

Александр Васильевич Дружинин , Александр Востоков , Александр Сергеевич Пушкин , Александр Федорович Воейков , Александр Христофорович Востоков , Николай Иванович Греков

Поэзия / Стихи и поэзия
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги