Китайский дневник

Я не был испуган, однако был ошеломлен. Медленно я вернулся в дом, по пути пытаясь вспомнить, не это ли ощущение называется в науке «когнитивным диссонансом». Постепенно чувство растерянности прошло, осталось лишь воспоминание о нём – словно бы только что побывал одновременно в двух мирах и теперь не можешь понять, какой из них был настоящим. Однако и воспоминание вскоре стало каким-то не совсем существенным. Я внезапно подумал о том, что заросли тростника вполне могли быть искусственными. Утром хозяева просто взяли и зачем-то убрали их… И где, кстати, эти самые хозяева?

Вернувшись в дом, вопреки моим тайным надеждам, завтрака себе я не нашел. Вообще никакого намека на еду на первом этаже дома не было, был только чай. Вскипятив воду, я заварил его и с удовольствием выпил. Вспоминая вчерашнюю беседу, в которой я мало что понял, хотя со мною и общались на предельно простом языке, доступном для моего уровня владения китайским, я припомнил и тот момент, когда Син Чен сказала о некоторых свойствах этого чая, будто бы способных ограничить влияние «силового поля». Если это всё действительно так, могла ли моя вчерашняя прогулка по тростниковому коридору быть иллюзией, некоторым «посланием» этого самого «силового поля», которое мое сознание, не спрашивая моего разрешения, облекло в форму тростника, табличек, странных знаков, которые были мне в тот момент вполне ясны? Или, напротив, то, что я видел сегодня утром, было иллюзией – следствием ослабления эффекта от вчерашнего чая? Допив чай, я не удержался и снова сбегал во двор. Но ничего не изменилось. На месте вчерашних зарослей была всё та же дорожка и всё та же изгородь из ветвей.

Оставив свои вопросы на потом, я от нечего делать решил познакомиться с домом. Вчера никто не оставил мне никаких распоряжений и пожеланий по поводу того, куда здесь можно ходить, а куда нежелательно, так что я счел, что дом полностью открыт и доступен для удовлетворения моего любопытства.

Я вновь поднялся на второй этаж, но там не было ничего особо интересного: вдоль коридора, изогнутого в форме буквы П, располагались двери, ведущие в номера. Некоторые из дверей были приоткрыты, и я наугад заглянул в несколько комнат. Все они напоминали ту, в которой разместили меня: кровать, письменный столик, тумбочка, окно с видом на горы, бамбуковые половицы, тростниковые коврики… В одной из комнат кто-то жил, и по мужским вещам, в беспорядке разбросанным на кровати, я предположил, что это комната Манфу. Пройдя по коридору вперед и назад, полюбовавшись на холсты с каллиграфией на стенах и на большую, в засохших водяных разводах, картину, изображающую облачное море и рассвет на горе Хуаншань, я вернулся к лестнице.

Третий этаж был похож на второй, ничего нового, разве что каллиграфия на стенах сменилась, а вместо Хуаншаня на большой картине в центре красовался вид на озеро Эрхай. Было видно, что здесь никто не живет: на полу скопилась пыль, с потолка свисала тенета. Пока я раздумывал, стоит ли уделить этому этажу более пристальное внимание, до моего слуха донеслись едва слышные голоса откуда-то сверху, так что я решил не задерживаться здесь и подняться на этот звук. Дойдя до четвертого этажа, я осознал, что источник звука располагается еще выше. Лестница также не заканчивалась на этом этаже и вела дальше, наверх. Из вчерашнего разговора я помнил, что в доме четыре этажа. К своему удивлению я осознал, что ни разу не удосужился разглядеть дом снаружи. Возможно, лестница вела на чердак или на еще один этаж. В конце концов, китайское представление о том, стоит ли считать первый этаж первым или нулевым, порой достаточно расплывчато. Мельком глянув на третий этаж, который мало чем отличался от предыдущих, я направился наверх.

Лестница изгибалась здесь и упиралась в закрытую дверь. Судя по всему, источник звука находился за этой дверью. Говорили по-китайски, но слова смешивались в одну сплошную шумовую волну, и общего смысла разобрать я не мог. Подойдя к двери, я постучался, но никто не ответил. Звук голосов также не прервался от моего стука, поэтому я решил, что источником может служить работающий телевизор или радио, и за дверью вовсе не обязательно кто-то есть. Наудачу толкнув дверь – осторожно, словно бродячий кот, впервые заглянувший в жилой дом, – я обнаружил, что она не заперта.