Читаем Китайский массаж полностью

Сяо Мань и не рассчитывала на историю, но Сяо Ма создал ей репутацию, самую настоящую репутацию. Сяо Ма каждый раз требовал «только её», и все подружки в «парикмахерской» обратили на это внимание. Тут началась и история. Сяо Мань прочла историю во «взгляде» Сяо Ма. Надо сказать, мужские взгляды Сяо Мань очень хорошо изучила. До того, как мужчины залезали на неё, их взгляды горели воодушевлением, излучали победоносный свет, в них буквально плескались три сокровища — цзин, ци, шэнь,[55] но потом открывались рты, и зрелище становилось неприятным. Разумеется, это «до». Но Сяо Мань больше всего боялась взглядов «после». Когда наступала развязка, мужчины часто закрывали глаза. Когда она в следующий раз открывала глаза, то недавнего мужчины уже не было, вместо него появлялся кто-то другой. Взгляд становился мутным, обескураженным, потухшим и даже каким-то удручённым, словно использованный сморщенный презерватив, от которого исходит запах беспечности и уныния. Сяо Мань «после» никогда не смотрела мужчинам в глаза, от всех этих сдувшихся мужчин начинало тошнить. Сдувшиеся мужчины жалкие и такие же безнадёжные, как яйцо без желтка.

А вот Сяо Ма не такой. Сяо Ма, наоборот, «до» осторожничал, зато «после» очень старался. Его незрячие глаза постоянно смотрели на Сяо Мань. Он смотрел. Смотрел пристально, внимательно, не отрываясь, сверху вниз. А пальцы постоянно дотрагивались до неё, и туда, куда прикасались пальцы, смотрели и глаза, лишённые взгляда, смотрели пристально, внимательно, не отрываясь, сверху вниз. Когда он ощупывал глазные впадины Сяо Мань, случилось нечто поразительное — они с Сяо Мань по-настоящему посмотрели друг на друга! Несуществующий взгляд Сяо Ма оказался таким проницательным, влажным, светлым, таким беззлобным, как у новорождённого. Взгляд был открытым и чистосердечным, без видимых усилий. Сяо Ма долго-долго смотрел так на неё. Зрачки легонько подрагивали, но он старался. Старался зафиксировать зрачки.

Впервые встретившись глазами с Сяо Ма, девушка испугалась, ощутила невыразимый ужас. Проницательный и чистый, но не существующий — это, в конце концов, взгляд или нет? Она и сама не понимала толком. Если это был взгляд, то ей бы этого не хотелось. А если нет, то, наоборот, хотелось, чтобы это всё же был взгляд. Они смотрят друг на друга! Но как? И что за этим кроется? Сяо Мань беспричинно напрягалась. Она в замешательстве пыталась избежать «взгляда» Сяо Ма. Но когда она вновь смотрела на молодого человека, его «взгляд» никуда не девался. Взгляд окутывал её, проникновенный и искренний.

Взгляд Сяо Ма заставил Сяо Мань растеряться. Будучи девушкой, Сяо Мань любила истории, потому что все истории выдуманные. Выдумки интересны и занимательны. Как детские игры в семью. Но как только в истории начинала сквозить проникновенность и искренность, Сяо Мань пугалась. Во всём мире людям известно высказывание «у проституток нет чувств» — изначально так и должно быть. Как у проституток могут быть чувства? У тебя, значит, чувства есть, а у других нет. Поэтому профессиональные проститутки должны оставаться бесчувственными, только так и никак иначе.

Проституция — это торговля. Нанкинцы часто употребляют выражение «вымучить деньги», но никогда не говорят «заработать деньги». Поскольку деньги достаются тяжёлым трудом, то процесс зарабатывания называется «вымучить деньги». Но девушки так обычно не говорят. Они добавляют образности и называют свою работу «насосать денег». Сяо Мань не знала, какая из подруг по цеху придумала такое выражение, но стоило вспомнить, как её разбирал смех. А ведь и правда, разве же они не «насасывают» деньги? А раз насасывают, то к глазам это не имеет никакого отношения. Тут особо прицеливаться не надо, даже с закрытыми глазами всё получится.

Но Сяо Ма нравилось использовать глаза. Сяо Ма обратила внимание, что глаза у парня на самом деле красивые, словно обведены по контуру. «Взгляд» у Сяо Ма тоже хорош. Как у мужчины может быть такой чистый, такой прозрачный взгляд? Никогда ничего подобного не встречала. Вот только что он в итоге «видит»?

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека китайской литературы

Устал рождаться и умирать
Устал рождаться и умирать

Р' книге «Устал рождаться и умирать» выдающийся китайский романист современности Мо Янь продолжает СЃРІРѕС' грандиозное летописание истории Китая XX века, уникальным образом сочетая грубый натурализм и высокую трагичность, хлёсткую политическую сатиру и волшебный вымысел редкой художественной красоты.Р'Рѕ время земельной реформы 1950 года расстреляли невинного человека — с работящими руками, сильной волей, добрым сердцем и незапятнанным прошлым. Гордую душу, вознегодовавшую на СЃРІРѕРёС… СѓР±РёР№С†, не РїСЂРёРјСѓС' в преисподнюю — и герой вновь и вновь возвратится в мир, в разных обличиях будет ненавидеть и любить, драться до кровавых ран за свою правду, любоваться в лунном свете цветением абрикоса…Творчество выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (СЂРѕРґ. 1955) — новое, оригинальное слово в бесконечном полилоге, именуемом РјРёСЂРѕРІРѕР№ литературой.Знакомя европейского читателя с богатейшей и во многом заповедной культурой Китая, Мо Янь одновременно разрушает стереотипы о ней. Следование традиции классического китайского романа оборачивается причудливым сплавом СЌРїРѕСЃР°, волшебной сказки, вымысла и реальности, новаторским сочетанием смелой, а РїРѕСЂРѕР№ и пугающей, реалистической образности и тончайшего лиризма.Роман «Устал рождаться и умирать», неоднократно признававшийся лучшим произведением писателя, был удостоен премии Ньюмена по китайской литературе.Мо Янь рекомендует в первую очередь эту книгу для знакомства со СЃРІРѕРёРј творчеством: в ней затронуты основные РІРѕРїСЂРѕСЃС‹ китайской истории и действительности, задействованы многие сюрреалистические приёмы и достигнута максимальная СЃРІРѕР±РѕРґР° письма, когда автор излагает СЃРІРѕРё идеи «от сердца».Написанный за сорок три (!) дня, роман, по собственному признанию Мо Яня, существовал в его сознании в течение РјРЅРѕРіРёС… десятилетий.РњС‹ живём в истории… Р'СЃСЏ реальность — это продолжение истории.Мо Янь«16+В» Р

Мо Янь

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза