«Китайский синдром» Путина. Прорыв или утопия

С начала нынешнего века обозначилось оживление российской экономики, что привело к некоторому повышению доля России в мировом ВВП. В 2000 году, согласно данным МВФ, показатель уже поднялся до 3,3 %. Вероятно, такой повышательный тренд и вдохновил президента Путина на столь амбициозное заявление об удвоении ВВП. Максимальные значения показателя были достигнуты в 2011 и 2012 гг. – 3,7 %. А далее началось съезжание вниз. Вот оценки доли России в мировом ВВП (%): 2013 г. – 3,6; 2014 г. – 3,5; 2015 г. – 3,3; 2016 г. – 3,2; 2017 г. – 3,1. Это результаты расчетов на основе статистики МВФ. Согласно моим расчетам, по итогам 2018 года доля России в мировом ВВП опустилась до 3,0 %. Для сравнения отмечу: таковы были позиции России в 1995 году. Если тренд 2012–2018 гг. сохранится, то уже в ближайшее время мы окажемся в самой низкой точке, которая была зафиксирована в 1998–1999 гг.

А о том, что понижательный тренд сохранится, сегодня говорит даже Алексей Кудрин, который, как известно, является большим мастером выдавать белое за черное, а черное за белое. Но критика Кудриным национальных проектов, озвученная им на Гайдаровском форуме, – неожиданный случай, показывающий, что Алексей Леонидович иногда умеет черное называть черным.

Заключая мои невеселые размышления, хочу сказать, что майский указ президента – опасная имитация решения социально-экономических проблем страны. Нам нужно восстановление почти до основания разрушенной системы управления экономикой России, а не набор красивых «хотелок».

Китай – экономика как долговая пирамида

Что стоит за заявлениями об открытости экономики КНР

В 2018 году исполнилось сорок лет китайской политике реформ и открытости. Судя по всему, сворачивать с этого пути Китай не собирается, и даже наоборот: на ежегодном Азиатском экономическом форуме в Боао председатель КНР Си Цзиньпин в своей речи объявил о новых мерах по расширению открытости страны к внешнему миру. Можно ли считать, что за прошедшие четыре десятилетия Китай добился успехов именно благодаря этой политике? С одной стороны, да: создана колоссальная экономика, валовой внутренний продукт, подсчитанный по паритету покупательной способности юаня, выводит Китай на первое место в мире. Америка с 2015 года довольствуется вторым местом.

Если же посмотреть с другой стороны, китайские успехи выглядят довольно сомнительно, напоминают колосса на глиняных ногах, если принять во внимание, что экономика Китая полностью зависит от внешних рынков. Сейчас мы каждый день слышим об обострении отношений Китая и Соединенных Штатов, о том, что эти отношения могут перерасти в торговую войну. Между тем дефицит торгового баланса китайско-американской торговли составляет 375 миллиардов долларов. Это аномалия, потому что экономика должна развиваться гармонично, пропорционально. А тут налицо недоразвитие той экономики, которую мы называем единым народно-хозяйственным комплексом, а китайцы – внутренним рынком. В отличие от внешнего рынка, на который они все эти сорок лет в основном работали, внутренний рынок находился в запустении.

Сейчас Си Цзиньпин говорит о том, что Китай будет менять экономический курс, стимулировать внутреннее потребление, что китайцы готовы пойти на сокращение экспорта, на увеличение импорта, готовы даже пойти на нулевое сальдо торгового баланса. Но ведь нечто подобное Китаем уже не один год говорится: что слишком опасно продолжать идти по пути глобализации, зависеть от внешних факторов, от возможного протекционизма со стороны торговых партнеров страны.

Впервые задача переориентировать экономику КНР на внутренний рынок была поставлена лет десять назад, но до сих пор не реализована. Катиться по колее глобализации, конечно, приятнее, веселее и проще, насыщать же внутренний рынок за счет собственного производства – намного сложнее, это все равно что поднимать непаханую целину. Пока это сделать китайцам не удается, и у меня складывается ощущение, что Китай будет потихоньку переходить на другие рельсы – на рельсы торговли капиталом. Пекин хотел бы вывозить капиталы в разные страны мира, но для этого надо широко раскрыть двери для беспрепятственного хождения иностранной валюты в самом Китае. Но в КНР до сих пор придерживаются достаточно жесткого инвестиционного протекционизма. Особенно это касается таких отраслей, как банки, финансы, страховой бизнес. Пока компаний и банков с доминирующим участием иностранного капитала в Китае практически не было.