Кицуне (СИ)

Деревня Хидзанагакуре была настоящим испытанием для своих жителей. Постоянные снежные метели, морозный северный ветер, который пробирал до костей, и снег. Последний как раз таки был везде, даже дома были построены из него.

Из-за сурового и холодного климата в Хидзанагакуре не было четкой грани между сезонами года. Осень, зима и весна сливались воедино. В таких условиях, казалось, что и время замерзло. Дни были похожи один на другой без каких-то особых изменений. Единственное, что скрашивало однообразный пейзаж — лето; короткий промежуток в три месяца. В это время метели прекращались, появлялись солнце и капель.

Хидзанагакуре была самой бедной деревней среди других Великих Стран Шиноби. С севера, запада и востока ее окружали высокие заснеженные горы, а с юга — широкая судоходная река, по которой торговцы с других деревень привозили товары. Река, которую жители называли Котта Кава, была единственной связью с остальным миром Шиноби. Она была жизнью Хидзанагакуре. Народ столь суровой деревни жил благодаря торговле рыбой и мясом редких животных, но особенно ценились работы из кожи. Кожаные изделия из Хидзанагакуре были востребованы во всех странах. Чего не скажешь о самих людях. Характер у жителей был таким же скверным, как и погода. Постоянные холода и тяжелые условия жизни отразились на их настроении. Люди были тревожны, холодны, жестоки, сварливы и редко чему-то радовались.

Но самой большой особенностью деревни Хидзанагакуре была их армия шиноби. После «Дня очищения» Старейшина деревни приложила много усилий, чтобы воспитать одних из самых жестоких и сильных ниндзя в мире. Жителей, у которых были способности, отдавали в Академию Шиноби, где из них делали машины для убийства, лишая чувств, эмоций в некоторых случаях даже воли. Они были идеальным оружием. Очень часто деревня Хидзанагакуре поставляла своих шиноби в качестве наемников в соседние Страны.

— Все готово? — Раздался властный женский голос из глубины небольшого круглого помещения. — Она готова представлять честь нашей деревни?

— Конечно, матушка. — Раздраженно проговорил мужчина лет сорока пяти. Он сидел спиной к окну за огромным письменным столом, заваленным бумагами. Мужчина облокотился о спинку стула и повернулся вместе с ним к собеседнице.

— Ей одиннадцать, и она считается одной из лучших учениц. Она превзошла даже своего папашу, яростного сторонника шиноби. — С явным презрением в голосе проговорил мужчина.

— Нельзя недооценивать врага. — Холодно отчеканил женский голос. Послышались легкие шуршащие звуки и через пару секунд перед мужчиной предстала статная, высокая, но уже не молодая женщина. Ее длинные черные волосы, в которых уже проблескивала седина, были собраны в высокую прическу, украшенную гребнями и шпильками. Длинное золотистого цвета кимоно, на котором были вышиты павлины, слегка прикрывало гэта, покрытые золотой парчой и небольшими колокольчиками. Она с обжигающим холодом смотрела на сына.

— Эта девчонка — наш козырь. Мы не можем ее упустить. Я надеюсь, ты ничего не сделал, пока меня не было в деревне. — Ледяной взгляд слегка потеплел.

— Конечно, нет. — Раздраженно рыкнул мужчина.

— Я надеюсь. — Женщина развернулась и прошла в сторону двери. Стук ее деревянных гэта, отзывался громким эхо. — Я жду завтра хорошего представления от этого монстра. — Напоследок отчеканила женщина, закрывая за собой дверь. Как только это произошло, мужчина облегченно выдохнул. В этой женщине он перестал узнавать свою мать после злополучного «Дня очищения». Она — Старейшина деревни, скрытой в Снегу, требовала, чтобы он — Хидзукаге, осознанно выпустил завтра на бой свою приемную дочь против кого-то из шиноби Хидзанагакуре. Каким бы жестоким он не был, но он не мог подвергать опасности жителей. В конце концов, от этого может пострадать его репутация Хидзукаге.

— Эта девчонка. — Прошипел мужчина в пустоту, словно змей. Непонятно каким образом она попала на порог его дома, но его жена согласилась принять подкидыша. Хидзукаге отвернулся к окну, прикрывая глаза и вспоминая день, когда он понял, что воспитывает дочь своего злейшего врага.

Он, еще молодой Кейбетсу Ардербарш, и без шрама на всю щеку, тогда только стал Хидзукаге сразу после «Дня очищения». Он смутно помнил тот судьбоносный день, но в кошмарах он видел, как жестоко расправлялся с женщинами и детьми. Эти кошмары часто преследовали его по ночам. Обычно после них день всегда был тяжелым, так было и в этот раз. Уставший, с головной болью и злой, он пришел домой пораньше с одним желанием: отдохнуть от рутинной работы главы деревни.

— О, дорогой, ты вернулся. — К нему подбежала его жена, которую он мимолетно поцеловал и, не обращая внимания на ее щебет, поплелся в гостиную.

— Ты знаешь Митцу и Лаитреаль так весело сегодня играли. — Продолжала тарахтеть женщина, заставляя его еще больше злиться. — Наша Митцу устроила Лаитреаль соревнования. Они читали наперегонки, и, конечно же, Митцу победила, но Лаитреаль не отставала от нее, она прочитала всего на два слова меньше чем наша дочурка. Они обе такие замечательные.