Кюр Гора

Есть даже гореанское высказывание о том, что все женщины рабыни, просто некоторые уже в ошейниках, а другие пока нет.

Свободные женщины слушают такие высказывания с трепетом.

И есть, конечно, работорговцы, специализирующиеся на таких вопросах, а также разбойники и бандиты, собирающиеся в ватаги, часто принимающие участие в этих действиях.

Для путешествий между городами обычно собираются караваны, которые предоставляет некоторую защиту, как товарам, так и женщинам.

У гореан, как и у кюров, имеется свое чувство уместности, то есть того что должно быть разрешено, и того чего разрешать нельзя. Например, подразумевается, что свободным женщинам не позволено заходить в пага-таверны. Однако некоторые, то ли слишком любопытные, то ли излишне храбрые, переодеваются в мальчиков или даже рабынь, и осмеливаются просачиваться в такие запрещенные для них места. Если их обнаруживают, то весьма часто порабощают. Раз уж они пришли в такую таверну, то пусть теперь разносят пагу и служат в альковах, в ошейниках, запертых на их шеях, уже как рабыни. Точно так же если свободная женщина попытается выдать себя за рабыню, то встретит неодобрительное отношение к себе и своему поступку. Предполагается, что такую как она будет подходяще сделать рабыней. Если она выглядит как рабыня, то пусть и будет рабыней. В большинстве городов, кстати, преступлением, караемым смертной казнью, считается попытка рабыни выдать себя за свободную женщину. Подразумевается, что между бесценной свободной женщиной и никчемной рабыней лежит широкая и непреодолимая пропасть. Безусловно, некоторые рабыни стоят довольно дорого, а некоторые свободные женщины, будучи раздетыми и выставленными напоказ, вероятно, не получили бы ни одного предложения.

Напоследок можно заметить, что в целом подразумевается, что любая женщина, ставшая рабыней, должна рабыней оставаться.

В качестве крайнего случая, давайте рассмотрим такой пример: предположим, что дочь владельца крупного хозяйства захвачена, унесена и порабощена. Теперь предположим, что она, скажем, посредством череды обменов, продаж и покупок, снова оказалась в своей семье. Они не освободят ее, как это кто-то мог бы ожидать, но отвергая свою родственницу, будут держать как рабыню, как любую другую рабыню в их доме. Она будет работать и служить так же, как любая другая рабыня, и, точно так же как и все остальные, если ее работа будет признана не удовлетворительной, будет выпорота. В конце концов, когда она полностью осознает, как опозорила и оскорбила свою семью, она будет, продана из дома, как могла бы быть продана любая другая рабыня. Ее просто выбросят на рынок. Она — теперь только товар. Это — гореанский путь. Аналогично можно рассмотреть ситуацию, когда женщина данного города оказывается в рабстве и, в конечном итоге попадает в свой родной город. И даже здесь она останется рабыней, более того, может оказаться в неволе куда более печальной чем та, что была у нее вне города. Тем, что она служила другим, отдавала им почтение, вскрикивала и подрыгивала в их руках, она опозорила свой город. Кроме того, из-за этих своих презренных действий, она стала оскорблением для свободных женщин города. Они питают к ней отвращение. Она была рабыней, значит она останется рабыней. Иногда мужчина, однажды отвергнутый соискатель, обнаруживает на прилавке невольничьего рынка женщину, руки которой он прежде напрасно добивался, и покупает ее. Уж он-то проследит, чтобы она служила ему блестяще.