Клад

Все три самосвала стояли на твердом грейдере. Михаил отцеплял буксировочный трос, Петрович отверткой соскребал с сапог налипшую грязь, а Генка бережно прижимал к груди старый китайский термос Петровича.

Генка уже оправился от потрясения, вызванного суровой необходимостью соблюдения социалистической законности, и теперь прочно взял нить разговора в свои руки:

— Итак, золото поедет с Петровичем. Петрович участник войны. Он точно знает, как нужно вести себя в боевой обстановке, а обстановка должна быть максимально приближена к боевой. Мы с Михаилом сопровождаем этот ценный груз на своих тачках, тщательно оберегая Петровича и его машину от любой нештатной ситуации.

— Это еще что такое? — спросил Михаил.

— Что угодно! Поломка, наезд на препятствие, столкновение...

— Типун тебе на язык... — Петрович суеверно трижды сплюнул.

— Петрович, вы гарантированы, что вам навстречу не попадется какой-нибудь колхозник на своем «газоне»? Он вопреки указу о мерах борьбы с этим делом, — Генка пощелкал себя по воротнику, — с вечера сильно набрался, а утром опохмелиться негде. Представляете, в каком состоянии он будет?! Опохмелиться же негде.

— Что ты... Кошмар! — проговорил Михаил. — Вот я про себя скажу...

— Погоди, — сказал Петрович. — Где золото, черт бы его побрал? Вы его в яме-то не оставили?

— Золото здесь, и я вам его торжественно вручаю при свидетелях! — Генка протянул Петровичу термос.

Петрович чуть не лопнул от возмущения и злости:

— Ты что же наделал? Чего ж ты мне термос изгадил! Не мог в тряпку какую-нибудь завернуть! Вот я тебе...

Генка отскочил на безопасное расстояние и нагло сказал:

— Спокуха, Петрович. Только без рукоприкладства, потому что впоследствии это может быть неверно истолковано соответствующими органами. Вы не трясите его, как грушу, и ничего с вашим термосом не случится. Зато никому в голову не придет, что золото в термосе.

— А кого бояться-то? — спросил Михаил.

— Не скажи. — Генка зловеще понизил голос. — Я в одном заграничном фильме видел подобную историйку. Там все это кончилось кроваво.

— Да что ты. — Михаил испуганно огляделся.

— Вот именно. Поэтому двигаться по шоссе мы будем так...

* * *

Надо сказать, это было красиво! По пустынной дороге сквозь нескончаемый дождь мчались, занимая всю проезжую часть, борт о борт, три самосвала, фары их горели средь бела дня тревожно-торжественным дальним светом. Они летели вперед навстречу своему законному счастью.

Районные городки замечательны тем, что все их управленческие органы обычно сосредоточены в одном месте. Как правило, главная улица такого городка вспухает небольшой чистенькой площадью, где райком партии стоит бок о бок с исполкомом; прокуратура соседствует с райсобесом; ЗАГС примыкает к районному отделению милиции, а сберкасса и почта традиционно сосуществуют под одной крышей. Любую жгучую проблему районной важности можно разрешить буквально не сходя с места.

Три самосвала, заляпанные грязью, влетели на площадь райцентра, с ходу развернулись, сдали назад и почти одновременно затормозили напротив стоянки служебных машин.

Генка, Петрович и Михаил выпрыгнули из кабин. Через площадь протянулись невидимые враждебные нити. Местные шоферы смотрели недобрым, настороженным взглядом.

Михаил достал из кабины тяжеленный разводной ключ и демонстративно засунул его за голенище. Петрович крепче прижал к груди термос. Генка презрительно оглядел строй надраенных машин и на глазах у всех стал стаскивать с себя свои огромные сапоги.

Учрежденческие шоферы переглянулись с ухмылкой, дескать, «деревня-матушка». Однако когда Генка размотал портянки и под ними оказались роскошные «адидасы», шоферы легковых машин откровенно сглотнули слюну зависти.

— Кончай возиться, — нервно сказал Петрович Генке.

Генка выпрямился, бросил сапоги в кабину и, придав своему голосу максимально легкомысленный оттенок, спросил:

— Что, действительно идем отдавать наше золотишко?

Петрович посмотрел на него таким взглядом, что Генка тут же отступил:

— Ну, шутка такая! Шутка. Неужели не понятно? Просто полное отсутствие чувства юмора!

— Ты даешь, Генка... — испуганно сказал Михаил.

— Становись! — сказал Петрович. — Шагом марш!

— Кому сдавать-то будем? — прошептал Михаил, печатая шаг.

— Государству, — сурово ответил Петрович. — Держи ногу!

Перед ними в тесном сомкнутом строю стояли райком, исполком, райсобес, прокуратура, ЗАГС, милиция и почта со сберкассой.

— Государство — перед нами, — напряженно сказал Генка. — Страна ждет своих сыновей. Конкретней! Кому?

— Мы кто? — спросил Петрович.

— Водители, — одновременно сказали Генка и Михаил.

— Правильно! Кто для нас государство?

— Милиция, — хором ответили они.

— Правильно! Для нас с вами государство — это милиция! Значит, клад сдаем в милицию!..

— Ох, не погорячились ли мы? — покачал головой Генка.