Клад

Выходило, что со вчерашнего дня квартира пустует. Настырный человек, жаждущий встречи с Меруерт, ткнувшись в запертую дверь, видимо, поторчал у подъезда и решил добавить к написанному раньше несколько сердитых слов: «Исчо адин день жиду, а патом уехаю. Макан!» По тому, как топорно Макан излагал на бумаге свои чувства, можно было судить о его интеллекте. Безоглядный выбор женщиной себе партнера в какой-то неясной игре не вязался в представлениях Елемеса с образом хозяйки квартиры.

Гонец Казыбека не примирился с неудачей. Он нажимал кнопку звонка несколько раз, держал ее под напряжением минуту и больше. Звонок захлебывался по другую сторону двери, но квартира не подавала признаков жизни. Пришлось побеспокоить соседей. Высунулась непричесанная голова девочки-подростка, чуть позже из-за ее плеча показалась старуха. Нет, они не знают, где сейчас Казтуганова и ее дети.

Положение складывалось по-глупому. Через какой-нибудь час на «проводе» объявится Казыбек. Поплелся к машине, чтобы ехать на переговорный пункт и своим сообщением невольно прибавить переживаний другу. Едва вырулил на проспект Мира, вспомнил дом и подъезд, где жила с семьей Гаухар, одна из сестер беглянки. Приказал остановиться…

В Москву дозвонился в начале одиннадцатого. Разговаривать, собственно, было почти не о чем, однако слова для успокоения заждавшегося вестей из дома друга отыскались.

— Наконец-то! Ну и связь! — алмаатинец ругнулся вместо приветствия. — Напал на след твоей половины… Суюнши[24] с тебя при встрече. Почему не доставил живой или мертвой — это уже другой вопрос… Главное: Меруерт жива и вовсю хлопочет о торжественной встрече. В городе ее нет, укатила в аул к твоим родителям. Может, их хочет привезти, а может, обойдется свежим барашком… Ты ведь знаешь наших женщин: чего захочет — вынь да положь… По ее раскладу в день встречи на столе должен быть молодой барашек. Вот как она тебя любит… А ребята вполне здоровы. Девочки обе у Гаухар. Горячий привет тебе шлют! Резвы, что козочки. Со мною на переговорный просились, да уже поздно.

Казыбек даже застонал в ответ, услышав о дочерях.

— Слушай! — кричал он в микрофон возмущенно. — А почему Меруерт понесло в аул, когда я уже в Москве? Не случилось ли чего худого там? Черт побери, когда она вернется?

— Вот, вот, уже ругаешься! Соскучился, значит, по своей благоверной. Так и быть должно! Вот что еще узнал: Меруерт отпросилась у своей начальницы на три дня. К понедельнику будет дома. С Назкеном она уехала…

Тысяча вопросов была припасена у Казыбека на этот разговор с Алма-Атой. Но дружок уже весело заканчивал:

— Все, все! За ругань по телефону сам будешь расплачиваться. У меня и так половина зарплаты уйдет на разговоры с тобою!

— До встречи! Спасибо!

Постепенно пришло успокоение. Дети живы, Меруерт с мальчишкой у родителей. Если бы дома что-то не ладилось, жена не отлучилась бы в такие дни.

Казыбек вскоре уснул. Поднялся утром, как всегда, отдохнувшим. Поразмыслив, упрекнул себя за напрасные волнения. И в самом деле: зачем нагнетать атмосферу вокруг своего появления в Москве? Повстречай он здесь Меруерт с детьми, радости хватило бы на час-другой. А с выездом целой семьи сколько хлопот в летнее время! У Казыбека немало всяких иных дел, посильных лишь ему. Белокаменная столица — родная земля. Однако это еще не конечный причал для путешественника.

В ожидании встречи с женой Казыбек совсем упустил из виду, что ходит с пустыми карманами. Во всяком случае, расхожих денег у него после уплаты за ночлег оставалось лишь несколько рублей. Первая мысль с момента пробуждения — пойти в «Союзгеологию». Полагалось оформить заработок за три года.

Здесь не отняли у Казтуганова и минуты лишней. Будто ждали, тут же выписали все необходимые бумаги. Подсчитали сертификаты, помогли определить эквиваленты. В довершение отстучали на машинке бумагу на алма-атинскую базу, согласно которой ему полагалось стать владельцем новой «Волги».

На счету геолога оказалась довольно солидная сумма. Казыбек представил себе счастливое лицо Меруерт, когда она глянет на эту цифру и всплеснет руками. Что и говорить: приличный заработок стоил ему здоровья! Пришлось пострадать на жаре изрядно, перетерпеть муки одиночества, волнения поисков руды на чужбине. Но все окупилось. Так должно быть среди хороших людей. Поработал на совесть, и тебя не обидели!

— Спасибо, друзья!

С такой фразой Казыбек покинул последний кабинет. Впрочем, не самый последний. Его затянул к себе заведующий иностранным отделом, встретив в коридоре. Худощавый человек этот, в синем, застегнутом на все пуговицы костюме и галстуке, несмотря на душную с утра погоду, понимал, что Казтуганов рвется домой, был краток:

— Как вы смотрите на то, чтобы повторно смотаться в Африку? — начал он без обиняков. — Я понимаю: нужно отдохнуть, и все иное. Сейчас я хотел бы договориться в принципе. Торопить не стану, разговор джентльменский… Мне нужны хорошие кадры.

— Вы уверены, что я хороший? — нашел время пошутить геолог.

Заведующий молчал, ожидая других его слов.

Казыбек сложил по-мусульмански ладони у лица.