Клад и крест

Виктор Григорьевич Садовников жил в другом конце деревни, неподалеку от берега Липки. В школе он считался чудаком, и не пользовался особой любовью ни у ребят, ни у своих коллег-учителей. Когда-то, лет тридцать назад, молодой преподаватель истории Садовников закончил с красным дипломом истфак МГУ, и приехал по распределению в Петровское, горя энтузиазмом. У него было множество грандиозных планов. Историю России Садовников считал самым главным школьным предметом, поскольку она воспитывала из ребят будущих граждан и патриотов нашей страны. Молодой учитель намеревался открыть в Петровском краеведческий музей, создать исторический кружок, вести научно-исследовательскую работу, публиковать статьи в разных научных журналах и даже написать большую книгу о Петровском и его окрестностях. Но прежде всего молодой учитель мечтал о том, чтобы заразить своей любовью к родному Подмосковью всю деревенскую детвору.

Поначалу кое-что у Садовникова ладилось. В его исторический кружок записалось почти полсотни школьников всех возрастов. Молодой учитель исходил с ребятами все окрестности Петровского, показал им многие памятники прошлого, сохранившиеся на подмосковной земле. Кружковцы совершили автобусные экскурсии в Звенигород, Коломну, Владимир, Суздаль и множество других замечательных исторических мест.

Но время шло, а все остальные планы ВГ оставались неисполненными. Областное начальство посчитало, что краеведческий музей – это слишком большая роскошь для самой обычной деревни, каких в Подмосковье сотни. Статьи об истории Петровского, которые Садовников регулярно посылал в различные научные и научно-популярные журналы, почти никогда не публиковались. Автору лишь приходили критические отзывы о его работах. Иногда в этих письмах из редакций прямо говорилось о том, что интерес Садовникова к дореволюционному прошлому выглядит весьма подозрительным. Разве в советское время в Петровском не происходило ничего интересного? Разве история колхоза «Луч» или предприятия ИБИП, созданного по прямому указанию Ленина, не достойна самого внимательного изучения?

От постоянных неудач характер Садовникова начал портиться. Да и в школе дела у него не ладились. Другие учителя с ревностью и раздражением следили за деятельностью исторического кружка. Никому не нравилось, что многие ребята стали называть историю своим любимым предметом. В районный отдел образования посыпались кляузы, в которых утверждалось, что Садовников развивает у детей нездоровый интерес к буржуазному прошлому. На педсоветах Виктора Григорьевича обвиняли в том, что он игнорирует утвержденную в министерстве программу, что слишком увлекся внешкольными занятиями. А потом по школьным коридором поползло мерзкое словечко: местничество. Мол, Садовников мало уделят внимание истории страны, и вместо этого забивает головы школьникам всякими мелкими, пропахшими нафталином пустяшными фактами из истории Петровского и его окрестностей. Разве после этого школьники могут стать настоящими патриотами?

В петровскую школу стали приезжать комиссия за комиссией. Методы преподавания Садовникова изучали словно под микроскопом. И хотя выяснилось, что об истории Петровского Виктор Григорьевич в основном рассказывает на дополнительных, факультативных уроках, а также на заседаниях кружка, молодого учителя на время отстранили от занятий. Садовников не сдался, и поехал в Москву, в Академию наук. Ему удалось заручиться поддержкой знаменитого академика Лихачева, и районный отдел народного образования вынужден был сдаться. Садовников вернулся в школу.

Но долгая и изнурительная борьба надломила учителя истории. Да и в семейной жизни у него не ладилось. Детей у Садовникова не было, а жена, уставшая от постоянного безденежья и энтузиаста-мужа, уехала из Петровского. Спустя год она подала на развод. С той поры Садовников стал еще более мрачен и угюм. Злые языки утверждали, что он запил горькую, хотя никто и никогда не слышал от него даже запаха спиртного. Так или иначе, но Садовников распустил свой кружок, и постепенно свел на нет все факультативные занятия. Уроки его стали гораздо более казенными и скучными, чем прежде. И лишь иногда он неожиданно зажигался и выдавал такие потрясающие занятия, что даже самые равнодушные ребята открывали рты от удивления. Однако, такое случалось нечасто…

АРТ сделали небольшой крюк, чтобы посмотреть, как идет расчистка пожарища. К их изумлению, от старой школы уже не осталось и следа. Более того, ее кирпичный фундамент был разбит вдребезги, словно внутри его разорвалась бомба.

Среди груд красных кирпичей виднелась чья-то согбенная спина. Услышав шаги ребят, человек выпрямился. Это был старик, одетый в старенькую спецовку. В руках он держал молоток и небольшой топор, лезвие которого было густо покрыто красной пылью.

– Здравствуйте, Василий Дмитриевич, – вежливо сказал Родик.

– Здравствуй, здравствуй, внучок – слеповато сощурившись, ответил старик. – Что, пришли на могилку поглядеть?

– Какую такую могилку? – оторопел Антон.