Клад из сумочки

Атаманов с Батоном честно паслись перед калиткой соседского дома, обозревая местность. Однако серебристая «Тойота» Ксении Заночной, припаркованная у забора, загораживала парням весь вид. И массивную фигуру Юрки Ваганова, показавшуюся из-за угла, они заметили не сразу. Атаманов тут же издал разбойничий посвист, предупреждая боевую подругу, но было слишком поздно: Ваганов явно направлялся домой. К счастью, он остановился возле «Тойоты», нахмурившись и явно соображая, зачем она здесь. Нужно было срочно что-то предпринять. Серега посмотрел на друга и принял решение.

-Давай бей меня!

- Ошизел?! - испугался Батон.

-Давай, говорят тебе! Полундру спалим! - зашипел Атаманов. Батон вздохнул, ткнул лучшего друга кулаком в живот и неуверенно сказал:

- Гнида!

- Чего-о-о?! А по сопатке?!

Через мгновение оба пацана, сцепившись намертво, подкатились к ногам Ваганова. Тот изумленно посмотрел на них. Оценив обстановку, рявкнул:

- Вы что, мелочь, на солнце перегрелись?! Чего не поделили?

Чтобы разметать пацанью драку, бывшему десантнику понадобилось четыре секунды. Атаманов и Батон вскочили на ноги, обмениваясь злобными взглядами. В это время из- за забора послышалось негромкое воробьиное чириканье: Полундра давала понять, что плацдарм очищен. Зверские гримасы мгновенно исчезли с лиц мальчишек. Смерив Ваганова презрительными взглядами, в которых читалось: «Ну, попадись нам только ночью в переулке!» - они дружно развернулись и с достоинством прошествовали за свою калитку. Юрка озадаченно проводил глазами их пыльные майки, покрутил головой, хмыкнул и снова задумчиво уставился на серебристую «Тойоту».

- Ну что? - спросил Атаманов у сидящей на заборе Юльки. - Не наследила там? Узнала что хотела?

- Господи, на кого вы похожи?! - поразилась Полундра, спрыгнув вниз. - Вы что, морду друг другу били?

- Ага! - ухмыльнулся Батон. - Как в кино! Атаман, ты мне, кстати, футболку порвал!

- Перестарался, - хмыкнул и Серега. - Хочешь, мою возьми.

- Дуйте переодеваться, пока вас Натэлка не увидела! - велела Полундра, едва сдерживая смех. - Потом все расскажу! - И, на ходу одергивая майку, помчалась в сад, где Нино Вахтанговна угощала гостью ледяным зеленым чаем.

- ...и, представьте, заменить саму Джемму Тамирадзе в «Мышеловке»! Ни больше ни меньше! - ворковал голос старой актрисы. - А мне двадцать три года, только что из училища - ни мастерства, ни мозгов, ни связей в Министерстве культуры! Я так испугалась, что чуть было не отказалась!

- Но все же сыграли?

- Еще бы! И, видит бог, такие авантюры только в молодости возможны! Когда нахальство заглушает всякие защитные инстинкты! В итоге Тамирадзе прямо на собрании труппы торжественно поклялась меня отравить, и... Юля, ты хоть руки помой!!!

Но Полундра уже стояла у стола и жадно глотала холодный чай. Напившись, она ухнула, стукнула пустым стаканом о стол и решительно уселась на скамью рядом с Леной. Та, подвинувшись, тихонько рассмеялась. Улыбнулась и Ксения.

- Вот она - современная молодежь! - горестно заметила бабушка Нинико. - А вы говорите - театр! Один футбол с компьютерными игрушками на уме! И эти, как их... «Барсы Нью-Йорка» с недобритыми агентами! Фу, кошмар... Так, говорите, это вы написали статью в «Театральном Сочи» о нашей труппе? Помню, прочла с огромным удовольствием. Даже не думала, что моему угасающему таланту можно уделить почти два столбца! Но я, деточка, не помню вашего псевдонима...

- Солминова, - Ксения откинула с лица прядь вьющихся волос. - Это девичья фамилия мамы. Она тоже была актрисой.

- Но я и предположить не могла, что вы настолько молоды! - с искренним изумлением созналась Нино Вахтанговна. - В двадцать лет так профессионально писать о театре... это, знаете ли, не каждому дано. Вы могли бы стать весьма недурным критиком. Учитесь в университете?

- Да. Правда, здесь, в Сочи. На факультете журналистики. Еще училась истории живописи и архитектуры.

- Собираетесь стать искусствоведом?

- Я много что собиралась. - По лицу Ксюши пробежала тень. - Я вообще готовилась поступать в РАТИ в Москве. Но у меня, видите ли, папа... С ним... очень сложно разговаривать.

-Девочка моя, но вы ведь уже не ребенок, - осторожно сказала старая актриса. - Открою вам страшный секрет: у меня тоже был папа. Который всю жизнь мечтал выдать меня замуж за сына своего лучшего друга. И ему в голову не приходило спросить меня о моих планах! А мне было восемнадцать лет, я бредила театром, видела себя второй Комиссаржевской,[14] по ночам разговаривала монологами из «Трех сестер»... В общем, перед моей свадьбой отец запер меня в нашем доме в Цхакае. И сказал, что выйду я из этого дома только с ним под руку и только в ЗАГС, где меня сдадут жениху!

- А вы?! - поразилась Ксения.