Кладбище домашних животных

Луис закрыл глаза; мир начал медленно уходить у него из-под ног, и голос Голдмэна доходил до него, словно через плотный туман.

«Тебе могут почудиться голоса, но это всего лишь птицы, летящие на юг. Это они кричат».

— Луис, вы тут?

— С ней все в порядке? — спросил Луис, слыша собственный голос откуда-то издалека. — С Элли все будет в порядке, как вам кажется?

— Шок от похорон, — сказал Голдмэн. — Ее осматривал мой врач. Лэтроп. Хороший специалист. Сказал, что у нее нервное возбуждение. Но мне кажется, Рэчел нужно вернуться. Луис, приезжай тоже. Я боюсь.

Луис не отвечал. Бог присматривает и за милой пташкой, как говорил добрый король Яков, но Луис не был Богом, и смотрел сейчас на грязные следы.

— Луис, Гэдж умер, — сказал Голдмэн. — Я знаю, что вам трудно это пережить — тебе и Рэчел — но твоя дочь жива, и вы нужны ей.

«Да, я это пережил. Вы старый глупый пердун, Ирвин, но то, что случилось с вашими дочерьми апрельским днем 1965 года, должно было научить вас уму-разуму. Я нужен ей, но не могу прийти, потому что боюсь, что на моих руках кровь ее матери».

Луис посмотрел на свои руки. Он увидел грязь под ногтями, так похожую на грязь, засохшую на полу.

— Ладно, — сказал он. — Я понял. Мы будем у вас, как только сможем. Уже вечером, если удастся. Спасибо.

— Нам кажется, что это лучше всего, — сказал Голдмэн. — Может, это старость, Луис, но я боюсь.

— Она говорила что-нибудь еще? — спросил Луис. Ответ Голдмэна ударил в его сердце звоном похоронного колокола.

— Еще много, но я помню только одну фразу: «Паскоу сказал, что уже поздно».

Он повесил трубку и повернулся к плите, машинально раздумывая, продолжить ли завтракать или сделать что-то другое, когда на середине кухни серая пелена застлала его глаза, и он упал в обморок. Он падал ниже и ниже в какие-то туманные бездны, описывая круги. Через неопределенное время он очнулся и встал на больное колено, после чего новый приступ боли исторг из его горла дикий вопль. Слезы хлынули у него из глаз.

Наконец он поднялся на ноги и встал, шатаясь и держась за стену. Но голова теперь была ясной. Что-то надо было делать. Но что?

В последний раз его посетил позыв к бегству, более сильный, чем раньше — он ощутил даже тяжесть ключей от машины в кармане брюк. Он мог сесть в «сивик» и отправиться в Чикаго. Мог забрать Элли и уехать с ней. Конечно, Голдмэн заподозрил бы неладное, но он все равно бы забрал ее... вырвал у них, если нужно.

Потом рука его отдернулась от кармана. Мечту о бегстве убили не чувство вины, не отчаяние, не смертельная усталость. Убили ее эти следы на кухонном полу. Он представил, как они тянутся за ним через всю страну — в Чикаго, потом во Флориду, — через весь мир, если придется. То, что ты купил, твое, и рано или поздно вернется к тебе.

И однажды он откроет дверь, и за ней окажется Гэдж, его безумный двойник с желтыми горящими глазами. Или же Элли войдет в ванную утром и найдет Гэджа в ванне, всего в шрамах и синяках, оставшихся после катастрофы, чистого, но все равно пахнущего могилой.

Конечно, так и будет. Он в этом не сомневался.

— Как я мог сделать такую глупость? — сказал он в пустоту, опять разговаривая сам с собой. — Как?

«Беда, а не глупость, Луис. Тут есть маленькая разница. Эти могилы живут. Имеют силу, как говорил Джуд, и ты теперь — часть этой силы. Они становятся сильнее от твоей беды... да нет, не так. Они питаются ей, живут ей, создают ее... И не только беду. Здоровье. Они сожрали мое здоровье. Стоило один раз поддаться... и они забрали твою жену, и — почти наверняка — твоего лучшего друга, и твоего сына. Вот так. Вот что бывает, когда не успеваешь пожелать, чтобы ушло прочь то, что стучится к тебе в дверь посреди ночи».

«Теперь я должен покончить с собой, — подумал он, — и это тоже входит в план. Инструменты под рукой, в сумке, как и было задумано. Все было задумано с самого начала. Это кладбище, Вендиго, придумало все это. Оно вытащило на дорогу кота, потом... потом Гэджа, привело домой Рэчел, но только тогда, когда это было нужно. Конечно, мне придется это сделать, и я... хочу этого?

Но сначала что-то надо сделать..».

...С Гэджем. Гэдж был все еще здесь. Где-то.

Он прошел по следам через столовую, через комнату, вниз по ступенькам. Следы были смазаны, так как ом прошел по ним в первый раз, не заметив. Они вели в спальню. Он был там, подумал Луис, он был прямо там, и тут он увидел, что его сумка открыта.

Ее содержимое, которое он всегда укладывал аккуратно, было в полном беспорядке. Но нетрудно было заметить, что исчез скальпель, и Луис закрыл лицо руками и сидел так какое-то время.

Наконец он снова открыл сумку и начал рыться в ней.

Снова скрип ступенек.