Кладбище домашних животных

— Нет, — сказала Элли. — Это... это все и сейчас. Я и сейчас это вижу. Ты не чувствуешь, мама? Что-то вроде.

— Вроде ветра?

Элли опять кивнула.

— Но ты не знаешь, что это? Ты не помнишь чего-нибудь еще из твоего сна?

Элли задумалась и потом отрицательно помотала головой:

— Папа. Черч. И Гэдж. Вот и все, что я помню. Но я не помню, как они оказались вместе, мама!

Рэчел крепко обняла ее.

— Все будет хорошо, — сказала она, но тяжесть на ее сердце давила все сильней.

— Алло, мэм, — отозвалась телефонная трубка.

— Алло? — Рэчел сжала трубку, не выпуская руки Элли.

— Я думаю, мы можем устроить вам билет до Бангора,. мэм, но вы будете там очень поздно.

— Это неважно.

— У вас есть ручка. Записывайте.

— Да-да, — Рэчел вынула из стола огрызок карандаша.

Она нашла какой-то конверт и приготовилась.

Рэчел внимательно записала все сказанное. Когда клерк закончил, она показала Элли два пальца, сложенные буквой «О» в знак того, что все в порядке. «Все может быть в порядке», — поправила она себя. Предстояла сложная пересадка в Бостоне.

— Запишите меня, пожалуйста, — сказала Рэчел. — Спасибо вам большое.

Клерк записал фамилию Рэчел и номер кредитной карточки. Рэчел встала, усталая, но немного ожившая. Она поглядела на отца.

— Папа, ты отвезешь меня в аэропорт?

— Надо бы мне сказать «нет», — отозвался Голдмэн. — Должен же я, наконец, остановить это безумие.

— Не смей! — закричала Элли. — Это не безумие! Нет!

Голдмэн замигал и отстранился от этого маленького вулкана.

— Отвези ее, Ирвин, — сказала тихо Дори в наступившем молчании. — Я тоже начинаю нервничать. Мне будет легче, если я узнаю, что с Луисом все в порядке.

Голдмэн укоризненно посмотрел на жену и повернулся к Рэчел.

— Я отвезу тебя, раз уж ты так хочешь. Я... Рэчел, я поеду с тобой, если это нужно.

— Спасибо, папа, но я взяла последние билеты. Будто Господь сберег их для меня.

Ирвин Голдмэн вздохнул. В этот момент он выглядел очень старым, и Рэчел внезапно подумала, что ее отец похож на Джуда Крэндалла.

— У тебя еще есть время собраться, — сказал он. — Мы доедем до аэропорта за сорок минут, если поедем по дороге, по которой я ездил, когда мы с твоей матерью только что поженились. Дори, дай ей сумку.

— Мама, — сказала Элли. Рэчел повернулась к ней. Лицо девочки блестело от пота.

— Что, дорогая?

— Будь осторожна, мама, — сказала Элли.

49

Деревья вырисовывались странными силуэтами на фоне бегущих туч, подсвеченных огнями близлежащего аэропорта. Луис поставил «сивик» на Мэсонстрит. Улица проходила по южной стороне кладбища. Ветер колотился о дверь машины и толкнул его в грудь, когда он вылез, чтобы открыть багажник и достать оттуда кусок брезента, в который были завернуты его орудия труда.

Он находился в темной полоске между двух фонарей, стоя на обочине с завернутой в брезент связкой в руках, внимательно смотря по сторонам перед тем, как пересечь улицу по направлению к железной ограде, за которой лежало кладбище. Он вовсе не хотел, чтобы его заметили даже случайные люди из окон или проезжающих автомашин. Рядом с ним шелестели на ветру листья старого вяза.

О Боже, ему было страшно. Ему предстояла безумная работа.

Никакого движения вокруг. На Мэсон-стрит горели фонари, уходя стройной шеренгой вдоль, мимо Фэйрмаунтской начальной школы, где, когда начнутся занятия, будут бегать мальчишки и девчонки, совсем не замечая кладбища, разве что в Хэллуин, когда их охватит некое мрачное очарование этого места. Может быть, тогда они осмелятся пересечь улицу и прицепить к высокой железной ограде бумажный скелет, хихикая над старой остротой: «Почему нельзя смеяться на кладбище? Потому что у всех, кто там лежит, всегда похоронное настроение».

— Гэдж, — прошептал он. Гэдж был там, за этой оградой, томящийся под рыхлой землей, и в этом не было никакой шутки. «Скоро я тебя вытащу, — подумал он, — скоро я вытащу тебя отсюда, парень».

Луис пересек улицу со своей тяжелой связкой, остановился на другой стороне, снова посмотрел в обе стороны и просунул связку через ограду. Она тихо звякнула о траву на той стороне. Отряхнув руки, Луис отошел. Он заметил место. Даже если бы он его забыл, можно было идти вдоль ограды, пока не увидишь машину, и связка будет тут.

Но открыты ли ворота?

Он прошел вдоль Мэсон-стрит, ветер преследовал его и толкал в спину. Пляшущие тени толпились на его пути.

Он свернул за угол на Плэзант-стрит, продолжая идти вдоль ограды. Огни машины осветили улицу, и Луис предусмотрительно укрылся за вязом. Он увидел, что это не полиция, а просто грузовик. Едет на Хэммонд-стрит, а мотом, наверно, на шоссе. Когда машина проехала, он продолжил путь.

«Конечно, они будут незаперты».

Он подошел к воротам, образующим из железных прутьев форму собора, легким и изящным в отблеске уличных огней. Он подошел и толкнул их.

Заперто.

«Идиот, конечно же, они заперты — неужели ты думал, что кто-то оставит муниципальное кладбище в любом американском городишке незапертым после одиннадцати? Никто, дорогой мой, и нигде. Ну, и что теперь?»