Кладбище мертвых апельсинов

Шестнадцать плотников с учениками и помощниками воздвигали на площади огромный помост, перед которым должны сжигать еретиков. Работая на страшной жаре, плотники, по спинам которых бежал пот, все время окликали друг друга: «Да здравствует христианская вера! Если выйдут все доски, мы разберем свои дома!» Король с огромной свитой, под охраной солдат разместился на помосте над костром. За заключенными, держа в руках горящие восковые свечи, к костру шли восемьсот зевак. Перед ними – в сопровождении двенадцати одетых певчими священников – несли покрытый черной вуалью крест. Одежда ста двадцати приговоренных к сожжению, каждого из которых сопровождали на костер по два монаха, а их руки были связаны за спиной, и в рот был вставлен кляп, была разрисована языками пламени и чертями.

* * *

Наступило счастливейшее мгновение, когда священник в святом причастии соединяется с Господом. О великая любовь, мой Иисус! Могу ли я вместе со священником принять тебя и всецело с тобой соединиться! О могу ли я духовно слиться с тобой и пребывать в тебе! Когда, священник, претворяя хлеб в Тело Христово, обеими руками поднял вверх облатку, ему на спину с алтаря прыгнула собака и обнюхала святая святых. Священник, испугавшись, решил сначала, что лукавый, приняв обличье собаки, кинулся на него, чтобы унести в ад Тело Христово и распять там, на горящем кресте. Упав на пол алтаря, он стал кататься по нему, громко читая молитву и прижимая к груди облатку, чтобы собака, которая всего лишь хотела поиграть с ней и со священником, не дотронулась до нее своими лапами. Испуганные прихожане тут же обступили священника, раскрошенное Тело Христово и собаку, пока та не выбежала, визжа и скуля, с кровоточащей раной на голове на площадь и перед фонтаном принялась слизывать кровь со своей морды.

* * *

В Абруцци в деревне Кочулло, чтобы защитить окрестности от ядовитых змей, статую святого обвешивали неядовитыми змеями и носили по деревне. Перед статуей шел четырнадцатилетний мальчишка в одном переднике из еще окровавленных шкур только что убитых змей и нес дароносицу, на которой вместо облатки с водяным знаком в виде змеи, лижущей райское яблоко, были прикреплены два окропленных водой, окуренных ладаном зуба гадюки. В Риме на улице Аяччо, пока я спускался на первый этаж, чтобы взять из ящика почту, десяток кошек с грохотом уцепились за стальной трос лифта и поднялись на верхний этаж. Незадолго до того, как я окончательно решил съехать с этой квартиры, в квартиру на первом этаже принесли траурные венки. Проходя мимо, я через полуоткрытую дверь квартиры увидел множество людей, которые, стоя на пороге комнаты, вытирали глаза платками и смотрели в одну точку, а именно на голову покойного, до приезда служителей морга лежащего на диване. Встреченный мной при выходе привратник, который всегда здоровался со мной хмуро и не охотно, на сей раз тихо и приветливо сказал мне: «Ciao!».

* * *