Кладбище мертвых апельсинов

В поезде, который вез меня в Палермо, я спросил ребенка, правда ли, что за вход в катакомбы капуцинов в Палермо нужно платить. Я думаю, что нет, ответил двенадцатилетний мальчик: «Ведь в катакомбах только мертвые и ни одного живого. Другое дело кино, там смотрят на живых, поэтому нужно платить за вход!» В Grande Sepoltura del Cappuccini, как называются катакомбы капуцинов по-итальянски, есть коридоры священников, женщин учителей, а также отделы детей и девственниц. Обнаженные мертвые тела сначала восемь месяцев высушивали в склепах с полами из туфа, так называемых colatoi. Затем высохшие тела мыли уксусом и на несколько дней выносили на свежий воздух. Их снова одевали, укладывали в гробы или при помощи крюков и проволоки стоймя укрепляли в нишах до тех пор, пока родственники приносили деньги в день смерти покойника и заказывали мессу. Когда родные переставали заботиться о своих мертвецах, их выносили из катакомб и хоронили где-нибудь в другом месте. Во время эпидемии мертвых помещали в ванны с солями мышьяка или известковым молоком. Женский коридор до самой Второй мировой войны запирался на две решетки, а ниши в стенах, где находились покойницы, были закрыты стеклом, чтобы посетители-мужчины не надругались над трупами женщин. Полоски жести вокруг голов некоторых мертвых свидетельствовали о том, что покойницы были не замужем. Большинство захоронений женского коридора, также как и его майоликовый пол, были уничтожены сначала в 1943 году во время бомбардировки, а затем в 1966 году во время пожара. Среди знаменитостей, как в рекламном проекте, говорят, были еще тела художника Веласкеса и сына короля Туниса, который принял католицизм и взял себе имя Филиппа Австрийского. Монах, который двадцать лет ухаживал за висящим в катакомбах на гвозде телом своего брата, мыл его. Рядом с высохшим, висящим на гвозде, вбитом в стену катакомб мертвым телом своего брата, за которым он более двадцати лет ухаживал, мыл лицо, стриг, чистил одежду, монах уже вбил гвоздь и для себя. Волосы покойного, при стрижке оставшиеся в гребне, он использовал как закладки для своих молитвенников. Он гладил руки своего покойного брата, щипал его за правую щеку и вытаскивал наружу язык, чтобы показать, что он все еще пластичен. Сильный сквозняк в катакомбах раскачивал из стороны в сторону множество висящих на гвоздях мертвых тел, колыхая их одеяния. Когда мои дрожащие руки не смогут больше удержать крест, а невольно упадут, выпустив мою причиняющую боль ношу, тогда, о милосердный Иисус, помилуй меня! Когда ближние исполнятся болью и страхом при виде моих бледных, измученных ланит и когда влажные от холодного смертного пота волосы встанут у меня на голове, возвещая приближение моей смерти, тогда, о милосердный Иисус, помилуй меня!

* * *

Четырнадцатилетний мальчик, а также умерший взрослый на пару дней до погребения были стоя подвешены на крюк в нише церковной стены. У их ног стояли открытые гробы, усыпанные увядшими лепестками цветов. Рядом с непосредственно раскачивающимися прямо над церковным полом ногами покойников стояли две свечи, которые приносили те, кто подходил к телам, чтобы преклонить колени и помолиться. Люди их зажигали, а затем гасили. Старуха, больше получаса простоявшая на коленях перед своим мертвым внуком, должно быть, забыла погасить свечу. Высокие языки пламени сначала охватили ступни обоих мертвецов, затем их тела, и они вспыхнули. Когда двум служкам удалось святой водой погасить горящие трупы на церковном полу, в куче пепла остались лежать лишь два полузакопченных теплых черепа и кости скелета. С горящими факелами иди навстречу Жениху Небесному, с живой верой, радостной надеждой и пламенной любовью! Скоро Иисус сойдет к тебе, твой возлюбленный, твой желанный, твоя надежда, твоя радость и твоя вечная любовь.

* * *