Кладбище мертвых апельсинов

Куда подевались белые деревянные кресты, обозначавшие места автомобильных аварий со смертельным исходом, которые раньше в День всех святых и в День поминовения усопших часто по два, по три, по пять, а то и по шесть виднелись в тумане по обочинам австрийских дорог? Множество питонов извивалось на крыше автомобиля, несущегося по мокрому от дождя шоссе. Следующее сновидение, когда я шел, шатаясь, и ударился головой о могильный камень, и упал на спину, прямо на клумбу белых и красных дьявольских гвоздик, вздрогнул всем телом и проснулся. Неужели причиной стольких автомобильных аварий со смертельным исходом на дорогах Европы стали катафалки? Красные гвоздики на прилавке цветочного магазина перед кладбищем напомнили мне о траурных венках и букетах моей родной деревни. Мне вспомнились гуляки, вставлявшие гвоздики в петлицы надеваемых на престольный праздник каринтийских национальных костюмов и три дня после этого ходившие из дома в дом в своих грязных сюртуках с увядшими цветами, пока на четвертый день их, пьяных в дым, не развозили на каретах «скорой помощи» по больницам. Кто-то из пострадавших думал, вероятно, о невинных жертвах, что лежали в черных, белых или голубых гробах. Оставшиеся в живых дорожные убийцы заказывали в цветочном магазине венок и посылали его в дом погибшего, а также, если только они не лежали искалеченными в больнице, приходили на похороны, надев темные солнцезащитные очки, чтобы, когда они подходили к родственникам невинной жертвы, говоря: «Мои соболезнования», никто не мог видеть их глаз. Меня чуть не переехала машина, когда я, из праздного любопытства, быстро шел по улице Виминале, чтобы посмотреть, как горят пластиковые буквы вертикальной надписи на отеле. Однажды мне приснилось, что я попал под машину. Проснувшись, я поклялся, что вообще не выйду в тот день на улицу, но в конце концов стал перебегать, не глядя на светофор, мокрую от дождя улицу Бруно Буоцци, чтобы выпить капучино в баре. Еще раз женщина, сидевшая рядом с водителем, уже открыла от страха рот, но мне в последний момент удалось увернуться от несущегося на меня автомобиля. «У нее идет кровь из уха?» – спросил один из двух санитаров, склонившихся над недвижно, с закрытыми глазами, лежащей на улице девушкой. «Нет, у нее не идет кровь из уха!» – сказала пострадавшая.

На Кампо ди Фьори, на стекле дорожного знака, указывающего на ограничение скорости, над цифрой сто километров в час один римский мотоциклист наклеил плакатик с черепом. Под черепом полукругом надпись: «Oltre la morte!» Увидев на перекрестке не торопясь, от всей души зевающего водителя, я захотел, чтобы он проглотил себя и свою машину и чтобы на асфальте остался бы один огромный рот с номерным знаком на нижней губе.

В одном итальянском телевизионном рекламном ролике автомобиль изображался в виде пирога, от которого отрезали кусок, наполненный кровавым мясом погибших в автокатастрофах, и предлагали будущему покупателю.

Чем дольше я смотрел на могилы моего родного деревенского кладбища, тем больше я видел появившихся повсюду свежих могил, венков и траурных букетов. На кладбище было так много свежих могил, как будто все умершие были похоронены несколько дней назад. Меж могильными холмиками, одетая в черное, нетвердо ступая, шла моя мать. Я закричал: «Ты не имеешь права умирать!» Съежившись, с лицом, изъеденным пиявками, она лежала у меня на коленях и молила о смерти. Когда из ее кровоточащего рта раздался крик: «На солнце кровавые струпья!», мои ногти почернели, как у шимпанзе. В страхе я проснулся, включил свет и долго рассматривал свои потные дрожащие руки.

●●●

В Риме, на Корсо Триесте, полицейский дал спасателю шляпу пострадавшего, который, прежде чем его погрузили на носилки и отнесли к машине «скорой помощи», с опухшим лицом и закрытыми глазами без сознания лежал на асфальте. Струйка мочи текла с середины дороги на обочину. На асфальте лежали разбитые очки. Полиция допрашивала человека, который наехал на старика и двух уличных мальчишек. Две полицейские машины уехали, еще одна осталась на месте происшествия до тех пор, пока не вернулась «скорая» и врачи не сообщили, что мужчина был легко ранен, просто находился в состоянии шока. Пожилая женщина с дочерью в ночных сорочках стояли на Корсо Триесте и, видимо, жаждали – как и я, как и все люди, столпившиеся там – увидеть труп. Ко мне подошел прохожий и спросил: «Е morto?» – «No!» – «Grazie!»