Кладбище ведьм

Антон Александрович почему-то Грибова раздражал. Именно здесь и сейчас. Не к месту была его высокая сутулая фигура, не нужна была эта вялая сочувствующая улыбка, беглый взгляд и эти длинные ладони с тонкими пальцами, которые постоянно терлись друг о дружку, словно пылкие любовники. Ненужный здесь человек. Не сейчас.

— Спасибо за все, — подошел к нему Грибов. — Но мы тут, понимаете, хотим остаться втроем…

Улыбка Крыгина слегка завяла. Он покосился на Надю, пробормотал:

— Конечно, я понимаю. Но даже боюсь представить, что за мысли будут меня мучить, если уеду прямо сейчас. Ждать вашего звонка будет еще невыносимей, чем постоянно смотреть в коридор, в ожидании врача.

— С чего вы решили, что я вам позвоню? — зашептал Грибов, подавшись внезапным эмоциям. — Вы меня нервируете. Можно мы, ну, как бы, сами будем решать свои проблемы?

Крыгин поднял вверх руки с открытыми ладонями:

— Если вам так угодно, Артем. Не хотел сделать ничего плохого.

— Спасибо. Простите, не знаю, что на меня находит. Надеюсь, вы поймете…

— Со всеми бывает.

Он направился по коридору в сторону лестницы. Грибов некоторое время наблюдал за его высокой фигурой в темном пальто, закрывающим ноги ниже колен, затем вернулся к бывшей, присел рядом с ней.

— Я эту сучку малолетнюю убью, — произнесла внезапно Надя, глотая слёзы. — Шкуру с нее спущу. Глаза выколю. Разобью тупую башку.

Она говорила спокойно и даже тихо, разглядывая серый пол, по которому расползались коричневые потеки от талого снега с ботинок. Бахилы он не купил, да и вообще забыл обо всем на свете.

— Из-под земли достану, — говорила Надя. — Она от меня никуда не денется. Малолетняя сучка. Уродина. Тварь.

Всхлип.

Грибов, не сомневаясь больше, крепко прижал Надю к себе.

— Успокойся, солнце. Не надо так. Тише, тише. Еще ничего не известно.

Надя вздрагивала.

Вздох — всхлип — вздрогнула. Вздох — всхлип — вздрогнула.

Под весом Грибова она расслабилась, обхватила его плечи руками и, уткнувшись в грудь, тяжело расплакалась. Сквозь приглушенный плач доносилось: «Убью… голову… живой не уйдет…»

Потом стало легче. Выплакавшись, Надя успокоилась. Грибов купил ей чай, а себе — сок в бутылочке, хотя, безусловно, хотелось чего-нибудь покрепче. Спустился на улицу перекурить. На улице около машины ждал Крыгин.

Приметив Грибова, он приветливо заулыбался, словно и не уходил какое-то время назад.

— Артем, вынужден вас обрадовать, — сообщил Крыгин радостно. — Я кое-что узнал. Некоторые связи помогают, знаете ли. Пока операция идет успешно. Если позволите, состояние Наташи удалось стабилизировать. Она в коме, но в стабильной, без угрозы жизни. Всё должно быть хорошо.

Грибов улыбнулся, скрипнув зубами. И что этому козлу надо от их семьи?

— Вы просто молодец, — сказал он сухо, ощущая, как поднимается внутри плохо контролируемая злость. Старая знакомая. Проснулась с утра, да все никак не заснет. — Так о нас заботитесь.

Уголок рта Антона Александровича вздрогнул:

— Простите?

Грибов подошёл ближе, закусывая зубами сигаретку. Закурил. Произнёс неторопливо, едва слышно. Потому что если бы повысил голос, то точно бы сорвался.

— Что вам от нас надо? Чего вы вообще ошиваетесь тут? Я же русским языком сказал, что не надо. Попросил? Дайте нам побыть наедине друг с другом. Посторонних не надо, слышите? Не хотим.

Крыгин, слушая, все ожесточеннее тер одну ладонь о другую. На плечах у него еще не растаял снег. Снежинки застряли и в волосах. Потом он сказал:

— Грубо, Артем, грубо прогонять человека, который вам помогает.

— Помогает? — вспыхнул Грибов и едва сдержался, чтобы не заорать. — Да чем вы, черт возьми, помогли? Задурили голову Наде, вот и все дела. Она ведь верит, что какие-то там вещи умеет делать. Колдует якобы по-настоящему. Это как? Это помощь?

— А вы не верите, Артём, я знаю, — сказал Крыгин, тоже закуривая свои, тонкие, женские. — Но ведь это не значит, что колдовства не существует, да?

— К чёрту колдовство. Вот оно к чему приводит. Надя должна ребёнка воспитывать, а не с картами или воском за столом сидеть.

— Этот ваш черт, если позволите, слишком бьет по ушам, — Крыгин поморщился. — Вы бы предпочли, чтобы ваша бывшая жена продолжала запивать любую проблему алкоголем и антидепрессантами и не вставала бы с дивана?

Грибов поверхнулся.

— Откуда вам?..