Кладбищенский цветок

Я недалеко от своего дома, можно хоть на часик голову преклоню, поем, переоденусь, а после обеда в Москву, – взмолился Ивушкин.

– Хорошо отдыхай, но сегодня реши этот вопрос, в крайнем случае, завтра с утра, – Краснопёров понимал, что коллега уже вторые сутки на ногах и толку от закручивания гаек не будет никакого.

Послышался стук в дверь. Павел положил трубку и крикнул:

– Войдите!

Смирнова вошла в кабинет, снова занося за собой шлейф дорого аромата. Выглядела женщина спокойно, только красные глаза говорили о том, что она плакала.

– Присаживайтесь Ирина, извините, запамятовал отчество, – Павел чуть привстал из-за стола, указывая рукой на стул.

– Просто Ирина, – она села на краешек. – Голова идёт кругом, после вашего ухода, звонки не прекращаются. Такое впечатление, что о трагедии люди узнали раньше меня. Или опять Фирш постарался?

Павел не ответил. Он смотрел на женщину и замешкался на секунду, подбирая слова:

– Расскажите о своём муже.

– Даже не знаю с чего начать, – Смирнова пожала плечами. – В фильмах обычно спрашивают о подозреваемых. Странно говорить о муже в прошедшем времени и оценивать его со стороны, – она закинула голову, и закатила глаза, заставляя слёзы вернуться обратно. – Мы прожили вместе серебряный срок, более двадцати пяти лет, – Ирина помахала перед глазами платком и смахнула с уголка, просочившуюся слезинку. – Я не стану говорить об Эдуарде плохие вещи. Нельзя обсуждать человека, который уже не в состоянии возразить. Богословский был хорошим мужем и таким же отцом. А в то, что о нём судачат я не верю!

Краснопёрова подмывало уточнить, что же всё-таки судачат, но сдержался и сделал вид, что в курсе сплетен.

– От вас этого никто не требует, просто расскажите об отношениях в последнее время. Вы люди не бедные, вокруг всегда вьётся много сомнительных личностей. Может кто-то был заинтересован в устранении Эдуарда Семёновича?

– В чём-то вы правы, но хочу возразить – наши друзья очень порядочные, воспитанные и состоятельные персоны. Желать смерти мужу никто бы не стал. Да и с какой стати? Для этого нужна корысть. Вот на службе Эдуарда жёсткая конкуренция. Но я никогда не касалась работы и ничего точно не могу сказать.

– Давайте зайдём с другой стороны. Когда вы видели своего мужа в последний раз?

– Два дня назад в воскресенье он заезжал, долго работал в кабинете, поужинал с нами, но ночевать не остался, собрался в московскую квартиру, сослался на то, что надо рано быть на службе.

– Он часто в последнее время не оставался дома на ночь?

– Случалось, – Ирина опустила глаза. – Последние шесть месяцев такое происходило довольно часто.

– Заранее извиняюсь за вопрос, но у вас разные спальни?

– Не извиняйтесь, этому есть простое объяснение. Мы спим порознь с того момента, как стали жить вместе. Богословский жаворонок, а я сова. Он ложился рано, а я копошилась, читала книги, смотрела телевизор. Когда мужа приняли в компанию, он работал не покладая рук. Примерно в это же время у нас родился ребёнок. Сами понимаете, пелёнки, ночная кормёжка. Я просто давала ему выспаться, а утром он давал выспаться мне. Когда переехали в этот дом, привычка осталась.

– Что случилось полгода назад?

– Не знаю, – женщина вздохнула и отвела глаза к окну. – Мы постепенно отдалились друг от друга. Карьера Эдуарда на высоте, он продолжает интенсивно трудиться. Из московской квартиры быстрее добираться до офиса.

– Ваш муж подал документы на развод, – Павел сделал на телефон фото с документов, найденных в столе, и сейчас вспоминал имя адвоката, который оформлял бракоразводные бумаги. – Адвокат Алексей Биркин уже подготовил все документы. Вы что-то знаете об этом?

– Нет, – Смирнова снова смутилась. – То есть знаю, я сама просила мужа о разводе.

– Почему? У Богословского появились другие интересы? Может вы встретили другого человека?

– Мы хотели развестись, потому что чувства остыли, – Смирнову разозлили вопросы, которые коснулись личных отношений, на лице возникло презрительное выражение. – Какая разница, что за причины, так случается, люди сходятся и расходятся. Разве этот факт имеет отношение к смерти Богословского?

– Имеет. По документам, муж не планировал оставить вам что-либо, он выставил на продажу особняк, в котором вы проживаете сейчас, и обнулил счета. Если собрать все сведения в одну кучу, то именно у вас имелись причины для убийства. Не правда ли, убийство совершено во время, до того, как произошёл официальный развод!

Возникла пауза. Смирнова, округлив глаза, смотрела на следователя.

«Очень правдоподобно играет, – подумал Краснопёров. – Сейчас, по закону жанра, должна заплакать».

Зазвонил телефон, Павел взял трубку и отошёл к окну, давая посетительнице собраться с мыслями. Это оказался Богдан, он звонил из кабинета Богословского и информацию выдал совершенно неожиданную. Закончив разговор, Краснопёров вернулся за стол и долгим взглядом прошил Смирнову.

– Я ничего об этом не знала, – выдохнула Ирина. – Про деньги, я имею в виду. О разводе первой завела тему я. Мы стали чужими друг другу и смысла состоять в официальном браке не имелось никакого.