Кладбищенский цветок

Ивушкин мог спать до утра, до того намаялся за сутки, что в глаза словно насыпали песок. Однако через два часа проснулся от визга и шума. Он не открывал глаза и не поменял позу, хотя рука затекла под подушкой, мысли лениво текли, отмечая походу, что жена привела с прогулки дочерей. Послышался голос тёщи, она приструнивала ребятишек шипящим голосом увещевая угомониться:

– Тише! Отец спит после смены!

Девчонки не слушались, шалили, но звуки перекатились в детскую и немного притихли. На кухне жена громыхала тарелками, крышками и кастрюлями, звякало стекло и вилки с ножами. Через какое-то время в спальню нежным облаком вплыло блинное облако, сдобренное ароматом сливочного масла и клубничного варенья.

Женя потянулся в счастливой неге и подумал, как хорошо быть единственным мужчиной в доме, добытчиком и хозяином. Ну, пожалуй, на счёт хозяина не совсем верно, владелица данной жилплощади тёща, но факт, что именно он особь мужского пола в семье, не оспорим.

«До той поры, пока жена не решиться родить мальчика».

Ивушкин усмехнулся своим мыслям и, телом ещё лёжа на кровати, нащупал ногами пол. Он не торопился, хотелось побыть в состоянии между сном и явью. Именно в это время обострены чувства. Где-то читал, что именно в таком состоянии писал картины Сальвадор Дали.

Женя, наконец, оторвался от подушки, поднялся и, открыв дверь, окунулся в привычные звуки и ароматы квартиры. Из кухни выглянула жена:

– Добрый день родной, – она чмокнула Евгения в щёку, – хорошо, что ты встал, сходишь в магазин за сахаром, хлебом и яйцами.

Ивушкин зашаркал тапками в ванную, но оттуда выглянула тёща:

– Привет зятёк. Может, заберёшь из химчистки зимние вещи. Приёмщица ещё вчера звонила.

Из детской с шумом выбежали дочери и, окружив отца, взялись дёргать за шорты и ныть, умоляя пойти на прогулку.

Умиротворение слетело с полицейского, он расцеловал девочек и двинулся на кухню:

– Сделай, пожалуйста, кофе. Мне надо в Москву.

Жена стояла возле плиты и вытирала фартуком руки:

– Ну, какая Москва, ты время видел? Пятый час, пока доедешь, все твои дела закроются. Через час будем ужинать.

– Это очень важно! Сама знаешь, маньяк на улицах орудует, спать некогда.

– Ну, смотри, надо, так надо! – с этими словами жена поставила перед Ивушкиным кружку с кофе и бутерброды с колбасой, и горячие блины. – Иногда удивляюсь, как мы умудрились при твоей работе двоих детей родить?

– Ах, как смешно! – Женя откусил бутерброд и с набитым ртом проговорил, – Нам ещё мальчик нужен. Негоже одному мужику в бабском царстве!

– И думать забудь! Маму инфаркт разобьёт, – фыркнула жена, засмеялась и шлёпнула по маленьким ручкам девочек, которые тоже тянулись к тарелке, норовя уцепить колбаску. – Марш, в свою комнату, позову, когда ужин будет готов.

Евгений уже въезжал в черту города и всё ещё оправдывал себя. Он был не прочь помочь по хозяйству, но когда расставляешь приоритеты, выбор очевиден – прежде всего, работа, особенно в данной ситуации. Неизвестно, что ещё подкинет упырь, надо нейтрализовать его до того, как он не нарядит в свадебное платье очередную жертву. Ломбард, из которого звонил сотрудник, хорошо спрятался во дворах. Ивушкин минут двадцать петлял в узких улочках, прежде чем обнаружил яркую вывеску. Колокольчик мелодично звякнул, когда полицейский открыл дверь и вошёл в небольшое помещение, заставленное стеклянными витринами. Откуда-то из недр появился юркий паренёк в очках.

– Добрый день, желаете что-нибудь посмотреть?

– Я из полиции. Вы звонили по поводу драгоценностей.

– Ах, да! Вы позволите удостоверение?

– Конечно, – Евгений тряхнул рукой, распахивая корочки. – Когда принесли серьги?

– Сегодня в обед. Я сразу позвонил вам, – парень ещё всматривался в документы, близоруко щуря глаза. Он снова удалился в недра, через несколько секунд вернулся и протянул открытую бархатную коробочку, которая сверкала камнями. – По описанию эти изделия.

Ивушкин всмотрелся и кивнул:

– Похоже они. Я думал, антиквариат так не переливается. Эти словно сделаны вчера.

– Перед тем, как сдать на продажу, многие чистят ювелирку от налёта, частичек пыли и грязи.

– Оценщик уже назвал цену?

– Наш ломбард небольшой, держать постоянно специалиста дорого. Мы принимаем товар под реализацию, раз-два в неделю появляется эксперт и устанавливает цену в зависимости от содержания золота, серебра, наличия драгоценных камней.

– Вы хорошо рассмотрели того, кто принёс изделия?

– Как вам сказать? Высокий мужчина, среднего телосложения, русый, не молодой и не старый.

– Вы документы проверяете у посетителей?

– Конечно, нет! На каком основании. В журнале записываем данные и номера телефонов. Посетителю отдаём квитанцию или бланк строгой отчётности. Документы просим предъявить, когда выдаём деньги и то, если сумма крупная.

– Увидите мужчину, сможете опознать?

– Может быть, – продавец пожал плечами.

«С таким зрением свидетель не надёжный».

Ивушкин засомневался про себя, потом захлопнул коробочку.

– Это я изымаю.

– Только расписку напишите.

– Конечно! И журнал несите, посмотрим, кто серьги сдал.