Кладоискатель и доспехи нацистов

— Не без того, пару раз ловили. Невелика беда, — отмахнулся я, — по шее пару раз дадут, инструмент отнимут, ну, в школу сообщат. А поскольку я был председателем военно-патриотического сектора и даже, — воздел я вверх палец, — имел ключ от комнаты боевой славы, мне все сходило с рук. Я мотивировал раскопки добычей экспонатов для нужд школы, и мне в общем-то верили, поскольку я туда кое-что приносил. Не оружие, а так… экспонаты. К тому же, проводил экскурсии в этой славной комнате и вел активную общественную работу. Поэтому мне прощали маленькие шалости, тем более что я один из всех малолетних балбесов фурычил в героической истории родного края. Еще бы не фурычить, — хмыкнул я, — столько земли перемолотил. Пятак хорош тем, что там можно копать в любом месте и что-нибудь обязательно да найдешь. Все-таки четыреста тысяч человек положили, шутка ли? Оружия на нем — еще не одному поколению раскопщиков хватит.

— Да, Пятак место хлебное, но не прикольное из-за ментов, — кивнул Боря. — Я там начинал, а потом стал копать по Новгородской области. В Долину Смерти последний раз вообще фирменно съездили. Наткнулись на блиндаж. Его раскопали раньше нас, но не весь. Мы тоже стали рыться. Эрик портфель нашел, складник и телефон. Я — бак от эмгэ с патронами и тоже телефон. Потом отошли немного по окопу, стали бруствера обрушивать. Бац, пулеметные гильзы. Ну, раз есть такая россыпь гильз, значит, должен быть и пулемет. Смотрю, профиль траншеи на ячейку для пулеметного расчета похож. Стал копать, а из песка конец ленты торчит. Потянул, вытащил, насколько смог. Нормальный ход, думаю, и на нашей улице КамАЗ с игрушками перевернется! Копаю дальше — есть! Целехонький эмгэ. Вон, в углу стоит.

— В песке что ему сделается, — окинул я взглядом предмет Бориной гордости. — В песке сухо, вода сразу вниз уходит, не дает железу ржаветь. В Приморске я вообще целые винтовки поднимал, на них даже дерево сохранилось. А в том же Мясном Бору ствол если он был, допустим, в окопе засыпан вертикально, то становится конусообразным — так неравномерно корродирует.

— Такие клины я тоже вытаскивал, — согласился Боря. — Дерево — дефицит, оно дороже ствола. Если ты еще и столярничать умеешь, тогда вообще фирменный копатель, цены тебе нет.

— У нас Пухлый умел по дереву работать, — припомнил я.

— А из чего ложа делали? — Боря даже шитье отложил.

«Бойцы вспоминали минувшие дни, окопы, где вместе сражались они». Вот тоже, собрались трофейщики лясы поточить. Лазают какие-то непонятные люди по лесам, а потом трендят об этом часами: трешь-мнешь, хрен поймешь. У Мертвого озера нас пробило на водные темы, а нынче предались воспоминаниям о сухопутных.

— Из сосновой доски, — я увлеченно пересел, закинув ногу за ногу. — Ну, если для себя, тогда, конечно, из березки. Возиться с нею дольше, зато приклад выходит достойный. А сосна — она мягкая. После трех выстрелов ствол шатается.

— И сколько по времени у вас фирменное ложе точилось?

— Пухлый резал за день. К вечеру уже было готово. Он красивые ложа делал. Качественно обточенное дерево — это, конечно, вещь! А из гнилых винтовок Вова на даче забор смастерил.

— Это ж сколько потребовалось стволов? — с плохо скрываемой завистью спросил Боря.

— Не помню уже… Много.

— Стволы-то рабочие?

— Были рабочие, стрелять можно.

— И не жалко?

— Дед Пухлого из них потом фундамент для бани сделал. Бетонную подушку стал заливать и все стволы туда вомчал в качестве арматуры.

— Да ну на фиг! — не поверил Боря. С точки зрения «зеленого следопыта», подобное расточительство было просто кощунством.

— Можешь сам у Пухлого спросить. Будете у него на даче, в этой бане попаритесь.

— Ну, вы оригиналы! — поразился Боря.

— Это Пухлый оригинал, — сказал я. — Что там забор из винтовок! Мы когда на Невском пятаке копали, у Пухлого там было ложе из мосталыг. Собрал себе из костей типа трона и восседал на нем, как король каннибалов.

— Ну, он дает!

— Кстати, о каннибализме, — злорадно упомянул я. — У Пухлого есть идея-фикс: затащить в лес бабу и сожрать ее. Так что, если с вами будет женщина, может статься, что назад она не вернется. Поэтому смотри, что за мясо в котелке.

— Да ну вас к черту, — скривился юный следопыт, — жути только гонишь. Кто в лесу будет с бабами канителиться, на хрен кому они там нужны!

— Пухлый может, — поддразнил я, — он такой. Пронзительный визг прорвался к нам с лестничной площадки.

— Илья, Илья! — это звала на помощь Маринка.

Олимпийские чемпионы Брумель с Бубкой позавидовали бы прыжку, который я сделал, чтобы, покинув кресло, оказаться в прихожей. Дверь была не заперта, я дернул ее на себя и нос к носу столкнулся с человеком в черной одежде. Я врезал ему локтем в голову. Человек потерялся, удар со второго локтя сбил его на пол. Я перескочил через него, вытаскивая из-за пазухи «стечкин». Дверь в мою квартиру была распахнута, оттуда доносился истошный Маринкин вопль:

— Илья!!!