Кладоискатель и золото шаманов

Тем временем саперы заканчивали переноску первого листа. Если я что-нибудь понимал в золоте, весить створка должна была центнера полтора.

– А ну, резче там! – крикнул Слава для профилактики. – Чего крутитесь, как подбитый танк? Клади на землю и бегом сюда.

Но никто и не думал удирать. Мужики опустили створку у выхода из зала и поспешили обратно.

Во вторую ходку впряглись и мы. Закинули автоматы за спину, с плеском вступили в воду и поволокли увесистую плиту. Ноги заломило от холода. «Простудимся», – подумал я, скидывая Врата на берег, и посмотрел на часы. Под землей мы находились примерно двадцать пять минут.

– Время, время! – поторопил я. Надо было обернуться до приезда Проскурина, иначе о золоте придется забыть. Обнадеживало только, что дальше будет легче. Самый трудный участок, озеро, остался позади.

Когда мы вынесли первый лист из пещеры, водителя снаружи не оказалось. Оклемался, небось, болезный да сделал ноги. И правильно, залеживаться здесь – все равно, что заснуть на рельсах.

Всемером мы доволокли плиту до вертолета и стали заправлять ее в дверной блистер грузовой кабины. На солнце золото сияло совершенно ослепительно, отчего Врата казались просто громадными. В проем створка не лезла. Вадик заорал на летунов, пригнал на работу, и вместе с Лепяго они стали принимать воротину. Наконец она оказалась в вертолете, и саперы изнуренно поплюхались на землю.

– Подъем, подъем, не филонить! – запаленно дыша, просипел я, хлопая по цевью АКС.

Раскатистый корефанов мат заставил мужиков подняться. За второй половиной отправились все вместе. Одиннадцать пар рук – это сила! Когда мы, облепив со всех сторон створку, единым махом вынесли ее наружу, я услышал вполне разборчивый гул приближающихся грузовиков.

– Давай-давай-давай-давай!

Мой речитатив возымел действие. Рабочие ускорили ход, однако едва мы обогнули отвал, из леса показался капот головной машины.

– Шире шаг! – гаркнул Слава, но горлом взять не удалось.

Мы уже вышли на финишную прямую, до вертолета было рукой подать, когда саперы, словно по команде, бросились врассыпную. Внезапно отяжелевшую ношу удержать не получилось, тем более что летуны последовали их примеру вместе с поддавшимся стадному инстинкту Лепяго. Лист вырвался и упал, глубоко зарывшись углом в землю.

– Куда? Стоять! – с кошачьей ловкостью перехватил Вадик дезертировавшего пилота, а Слава одним прыжком догнал радиста и швырнул назад. Директор, тряся задом, мчался к вертолету.

На поляну выезжали машины: ГАЗы-автозаки и «Уралы» с солдатами. Наше время кончилось.

– Взяли, быстро! – крикнул я. – Пилот, запускай двигатель! Быстрее! Подняли, понесли!

Для четверых плита стала неподъемной. Кое-как скрючившись, мы поволокли ее к Ми-8. Летун послушно занял свое место в кабине. Вертолет был все ближе, ближе…

– Подымай, – выдавил Слава, вздергивая свой край, чтобы он мог пролезть в дверной проем. – Не идет…

– Взлетаем! – запаниковал Вадик. Из машин, предусмотрительно остановившихся метрах в ста от нас, посыпались солдаты.

Провокационный выкрик внес разлад в наши ряды. Тужились все и так из последних сил, но эта капля переполнила чашу. Воротину снова бросили, и она уперлась округлой стороной в землю, прислонившись плоскостью к вертолету.

Как всегда, в боевой обстановке соображавший быстрее всех, Слава оценил наши возможности и запрыгнул в грузовую кабину. За ним, наступая на створку, полез Вадик. В вертолете суетился Андрей Николаевич. Мы с радистом пока стояли снаружи.

– Илья! – Вадик протянул руку.

– Принимайте, – я нагнулся, подсовывая пальцы под нижний край. Поднятый винтом ветер хлестал по ушам. – А ты что стоишь? – крикнул я радисту.

Летун вздрогнул и вцепился в лист, поверхность которого мелко вибрировала.

– Бросай его, Ильюха. – Из-за гольдберговского плеча показалась морда корефана. – Хрен с ним, бросай его, слышишь!

– Нет!

Забег с препятствиями был мной почти выигран. Я слишком долго мчался наперегонки со смертью, чтобы сдаться, когда до полной победы осталось всего ничего. Золото в моих руках. Теперь, когда его можно взять целиком, я не желал довольствоваться половиной. Золото было МОЕ, и я не мог его бросить.

– Убьют же! – вопль заставил радиста разогнуть спину. – Ильюха, залезай!

– Принимай!!! – в моем голосе было столько свирепой ярости, что бедный радист поспешно нагнулся, а Вадик со Славой оставили пререкания.

Солдаты, которых становилось все больше, тупо наблюдали за нами. Никто не знал, как реагировать на погрузку в вертолет больших желтых листов. Бывшие при машинах офицеры не горели желанием проявлять инициативу. Ждали Проскурина, имеющего власть решать, и до его прибытия не стремились обременят себя ответственностью. Сам того не зная, сибирский деспот подарил мне шанс, которым я не преминул воспользоваться.

Без Славы я вряд ли бы справился. Смекнув, что уговаривать меня бесполезно, быстрее будет помочь, друган выпрыгнул на землю и рывком поднял створку. Рискуя заработать грыжу, я впрягся на пару с радистом, Лепяго с Вадиком потянули изнутри, и мы впихнули вторую половинку Золотых Врат в вертолет.