Кладоискатели (сборник)

Эти четверо высказали четыре точки зрения. Правды, по-моему, не было ни в одной. Но факты имелись. На основании этих фактов я и решил строить свои умозаключения. Что говорилось в прихожей? Речь шла о тетради, о каких-то доказательствах. Значит, это был не просто диалог двух поссорившихся любовников. Но и это тоже. Зазвенела, конечно, монетка, которую Маша возвратила Рогову.

Лист десятый

А утром она не пришла на работу. Рабочие не дождались ее. Начались поиски. На другой день в бухте появился водолазный баркас. Десять строк нонпарели в газете: «Коллектив с прискорбием извещает»…

Там, где мыс Аугус уступом выдается из полукружья бухты, есть узкий галечный пляж. Он тянется полукилометровой полосой под скалами, соединяя две части города своеобразной дорогой. Это короткая дорога. По ней можно за десять минут проделать путь, на который обычно затрачивается полчаса. Но это опасная дорога, ибо действует она только во время отлива. В прилив на пляж наступает море.

В протоколе следствия было записано: «Дементьева, выйдя из дома около одиннадцати часов вечера (показания хозяев квартиры) пошла по приливной полоске. Так как в это время прилив уже начался, поскользнулась на мокрой гальке и вывихнула ногу (карта медицинского освидетельствования трупа). Для преодоления оставшегося участка пути у Дементьевой не хватило сил, и она утонула».

Следствие квалифицировало происшествие, как несчастный случай. Допрошенные свидетели в дело ясности не внесли. Вопрос о том, куда шла Дементьева в этот вечер, остался открытым. Да это, собственно, следствию было и не нужно. Важно, что следователь не усмотрел в деле злого умысла. И было вынесено решение: «За отсутствием состава преступления дело прекратить».

А меня до сих пор волнует этот нерешенный вопрос: куда шла Дементьева? И ответ у меня приготовлен…

Я спросил Некрасова: «Когда вы нашли монетку?»

Оказалось, буквально на другой день после гибели Маши. Некрасов ежедневно ходит на работу в восемь часов. У него есть привычка, проходя мимо пляжа у мыса Аугус, постоять с полчаса у моря. И на этот раз все было так же. Он подошел к пляжу. Отлив, начавшийся в шесть часов, уже обнажил дно. Некрасов прошел по мокрой гальке туда, где стояла вода. И увидел блестящий кружочек. Он ковырнул его костылем и поднял. Так возникла легенда о римских кораблях, а монетка завершила свой путь в шкатулке с пуговицами.

Но как она попала в воду? На этот вопрос должен дать ответ Рогов. Он должен рассказать, что его привело в то утро к мысу Аугус и почему ему в голову пришла мысль выбросить эту злосчастную монетку.

Ведь был еще телефонный разговор в тот вечер. А до него…

Поэт Иван Глыбин вышел погулять в десять часов. Нонна мыла посуду. Гости уже разошлись. Глыбин сделал несколько шагов и увидел Машу.

— Бог мой, — сказала она. — Что, вечер кончился?

— Да А ты бродишь в одиночестве?

— Вот именно. Вышла проветриться.

— Проводить?

— Пожалуй, — сказала Маша. — Раз все кончилось, проводи.

Потом они постояли у дома минут пять, поболтали. Маша сказала:

— Ну, пока. Пора бай-бай.

«А мне, — сказал Глыбин, — когда она ушла, пришла в голову чудесная строчка. «Потоком быть, чтоб не остыть». Я сделал шаг и замер на месте. Такая чудесная строчка. Я встал как вкопанный у окна, желая тут же придумать продолжение. Это ведь так редко бывает, когда тебя осеняет. Я ничего не понимал, был как в тумане. Я стоял под окном, видел, как Маша вошла в комнату, занавеска там была отогнута, видел, что она подошла к телефону и сняла трубку».

— А потом? — спросил я.

— Потом я ушел.

Квартирный хозяин Маши показал на следствии:

«Я сидел у телевизора. Звонков не слышал».

Но с кем же она все-таки говорила? На этот вопрос не дал ответа никто из ее знакомых. Так, может быть, все-таки Рогов?

И я стал строить свою версию. Она что-то делала в музее. Там мне попалась странная пометка на карте. Слова: «трубки, трубки» и цифры рядом. Вот я их выписываю…

Рогов вздрогнул. Он понял смысл этих цифр. Шухов сказал:

— Дальше можно не читать. Он не успел все сказать. А координаты вам знакомы, я вижу.

— Я прочту, — пробормотал Рогов, не поднимая глаз от рукописи.

— Пожалуйста. Только не пытайтесь паясничать. Ничего не выйдет.

«…Да, трос оказался слишком коротким. Плашкоут оторвался от буксира и хлопает днищем по волнам. Веденеев говорит, что через час начнется шторм. Надо прятать листки. Завтра… Завтра я доскажу остальное. Бывает, что и возвращаются римские корабли… Бывает, что и прошлое можно восстановить, вспомнить…»

«Все, — подумал Рогов. — Всему всегда приходит конец». И ведь эта мысль посещает его не впервые. И тогда…

Маша собралась уходить от Глыбиных, он вошел в прихожую.

— Не провожай, — сказала она. — Тебе будет спокойнее.

— А я думал, мы проведем этот вечер вместе.

— Нет, — тихо сказала Маша. — Я еще не решила своего вопроса.

— Вопроса? Это что-то новое.

— Нет, старое. Мы поговорим, когда я вернусь. А сейчас… Поверь, что сейчас не время… Ты можешь поверить мне на слово?

Он сделал попытку обнять ее.

— Пусти, — резко сказала она. — Не порти мне настроение. Я должна уехать с хорошим настроением.