Клан «Дятлы» на путях Хаоса

– Если я вас каждый раз останавливать буду, мы с этого места никогда не сдвинемся. Вы же ведете себя как обкурившиеся тролли в посудной лавке. Но мне нравится. Не веселился так с тех пор, как Сантьяго у одного каменного идола золотой лавровый венок спер. Он его только на чело своё водрузил, в зеркальце смотрится, а тут аборигены. Целая толпень набежала. Сантьяго не растерялся, в грудь себя пару раз ударил, потом руку вздернул, да как гаркнет: "Авэ мне!" Но аборигены не впечатлились, орут, плюются, угрожают принудительным усекновением всего торчащего. А сами мужикам по колено, только шаман их – великан по пояс, башка огромная, умная и говорливая. Что ни слово, то дебаф, что не предложение, то усиление мелюзги. Ох и отгвиздили они нас тогда, ох и отпинали, любо дорого вспомнить. В итоге загнали нас на деревья. А у нас ноги уже от дебафов не ходят, руки не шевелятся, жопы от пинков посинели, сидим пригорюнившись. А Шаман только шапку свою поправляет рогатую, да новые дебафы навешивает. Тут Серый с Сантьяго пошушукались и предложили переговоры провести. В обмен на венок, затребовали шапку шаманскую, а не то пригрозили броситься с деревьев вниз и возродиться где-нибудь в неизвестных далях. Шаман сильно огорчился, но делать нечего, стал с Сантьяго торговаться. В итоге: в обмен на венок, тот выторговал шапку шаманскую, сотню цветных ракушек (оказалось, что других денег у них в ходу не было), и одну золотую вещицу, принадлежащую племени на наш выбор. В итоге как дебафы спали, мы слезли, взяли шаманскую шапку, сотню ракушек и одну золотую вещицу на наш выбор. Как вы поняли, это был золотой лавровый венок, после чего сделали ноги. Шаман без шапки не магичит. Карапузы нас метров двести попреследовали да отстали. Куда им с их короткими ножками. Стыдно конечно было очень, обидели мы малышей. Факир даже предложил вернуться, и все отдать. Но мы потерли сизые ягодицы и подумали, что возвращаться целых двести метров, как-то не охота, и пошли дебилы дальше. А через полчаса проснулся местный божок, которого мы обворовали. И грянул ливень. Мощный и не прекращающийся. Главное в пяти метрах от нас сушь и благодать, а на нас льет как из ведра. Попытались разделиться, но тучка тоже поделилась и каждому досталась своя. Так и топали три дня. Ни поесть нормально, ни поспать. Под конец думал, хвост от сырости отвалится, но все-таки ушли. Видимо зона влияния местного авторитета закончилась, вот и ушли. А вы чего салаги уши развесили? Собрали все? Тогда потопали.

Я, механически переставляя ноги, ковырялся в луте. Шкуры, шкурки, шкуренции различных змей. Некоторые почему-то прямо с головой. Производители ремней будут ими довольны. Может и себе тоже такой заказать? Целых шкур, правда, не много, но несколько черно – красных, выглядели просто великолепно. Пряжку же можно сделать прямо из головы.

– Точно, – опять подкатил внутренний голос, – что бы при каждом шаге, ее ядовитые зубы тебе в пузо втыкались. Просто великолепная идея! Я за!

– Вечно ты критикуешь, а как говорят: «Критикуя – предлагай».

– Да легко! Предлагаю! Не делай себе ремень, из которого при каждом шаге тебе в пузо будут ядовитые зубы втыкаться.

Я задумался и не заметил, как все затихло. Тьма, окружавшая нас, сгустилась. Огонек, мечущийся над головой мага, казалось, больше не разгонял её. Впереди и сзади только тьма и равномерный глухой стук падающих капель. На меня накатило ощущение непередаваемого ужаса. Ноги с трудом делали очередной шаг. Затем еще. Шум воды пропал. Тьму оглашает только наше хриплое дыхание. Резко похолодало, из-за рта вырвалось облачко пара, закрывая и так не большой обзор. Никого и ничего вокруг, мы одни во всей вселенной. Мы одни. Я и неотвратимая, ужасающая смерть. Движения стали совсем дергаными, словно у сломанных игрушек. Песок на полу заглушил звук шагов, и мы оказались в полнейшей тишине, и тут я краем сознания услышал это. Мелодия, с самого раннего детства навивающая на меня ледяной ужас.

Па-ба, па-ба, па-ба.

Перед глазами тут же встали кадры древнего ужастика.

Па-ба, па-ба, па-ба.

Огромная белая акула разрезает своим телом ледяные воды океана.

Па-бам, па-бам, па-бам.

Музыка становится громче и теперь ощущается не только напряженными нервами, но и обострившимся слухом.

Пабам, пабам, пабам.

Нет. Мне не кажется. Я точно её слышу.

Пабам, пабам, пабам.

Мелодия все ускоряется. Сердце колотится словно бешенное, порываясь вырваться из груди.

Пабам, пабам, пабам, пабам, пабам, пабам…

Ритм ускоряется. Сжавшие глефу руки белеют от напряжения.

Пабам, пабам, пабам, пабам, пабам, пабам…

– Пофиг, – раздается сзади шепот Каляна, – заткнись нахрен и так жутковато.

Мелодия прерывается.

– Да ладно тебе, все замолчали, вот я и решил музыкой развеять обстановку.