Клан душегубов

Вершинин уже вышел на ковер. Помятый после недолгого и мучительного сна, с ссадинами на лице, он был явно не в форме и представлял довольно жалкое зрелище.

– Марат, ну ты не особо. Я не в голосе, – шепнул он, когда противники сошлись.

Поединок начался. Хотя это избиение вряд ли можно назвать поединком. Вершинин явно проигрывал Шангарееву по всем показателям. Исход боя был, в общем-то, ясен, и вся интрига, точнее, зрелище состояло только в том, как долго продержится Вершинин.

И все-таки среди зрителей была немногочисленная группа болеющих и за него, вернее, не болеющих, а, скорее, сочувствующих. Суворовцев и Опер относились к этой группе.

Бердяев был доволен избиением и даже не скрывал этого.

Пока Вершинин получал удары справа и слева, он подошел к Суворовцеву.

– Ну что, хитрец в белом поясе? По глазам вижу, есть ко мне вопросы, но не знаешь, как спросить?

– Так точно, как спросить, не знаю.

– Ну что ж. – Бердяев даже отвел Суворовцева в сторону от других сотрудников. – За самовольно проведенную операцию – ответишь. За то, что накрыли базу с героином, – делать нечего, поощрю. Ну а на вопросы отвечу, если смогу, конечно.

– Вопросы, собственно, не к вам. Я бы хотел переговорить с предшественниками Вершинина.

– С кем? – недоуменно переспросил Бердяев.

– С теми, кто был на должности до Вершинина. Наткнулся на некоторые дела, а в них – полная неразбериха. Например, изъяты вещественные доказательства, а в наличии их нет, проведен допрос подозреваемого – протокол мыши съели, и так далее.

– Ну как же, помню. Шувалов и его правая рука Николаенко. Бравые ребята. Богатыри – не вы. Только они давно на пенсии.

– Хотелось бы повидаться, – настаивал Суворовцев.

– Да пожалуйста! Если больше нечем заняться, валяй, беседуй с нашими ветеранами, – насмешливо сказал Бердяев, хотя настроение его заметно изменилось.

– Спасибо...

– Только не сегодня. Ты же мой заместитель! Пока у нас реорганизация – ты мне нужен тут. Встретишься, с кем хочешь, денька через два-три.

– Но, товарищ полковник... Мне нужно срочно кое-что...

– Не разочаровывай меня, майор. О тебе говорили как о человеке дисциплины. У нас, если хочешь знать, все дела срочные, – отрезал Бердяев.

Он хотел добавить что-то еще, но его слова утонули во взрыве многочисленных криков, сменившихся громким улюлюканьем.

Бердяев и Суворовцев удивленно обернулись, ожидая увидеть останки Вершинина, но на ковре вместо них недвижимо лежал «убийца» Шангареев, вытянувшийся во весь свой огромный рост на середине ковра. На его теле не было ни единой ссадины, но, между тем, он не подавал видимых признаков жизни. Рядом стоял, согнувшись в три погибели и покачиваясь, Вершинин. Лицо у него было в крови, и она крупными каплями падала на ковер.

Бердяев с Суворовцевым пробились сквозь тесное кольцо сотрудников, которые растерянно и послушно расступились перед ними. Никто толком не мог рассказать, что же все-таки произошло. Вершинин явно проигрывал бой, и все ждали его конца, но вдруг Шангареев остановился от короткого удара Вершинина. Не согнулся от боли, не ахнул, не вскрикнул, а словно одеревенел. Постояв таким образом секунды три, рухнул на ковер, как стоял, во весь рост. Вот и все.

Суворовцев подошел к Вершинину и взял его под руки.

– Марат, я ж говорил, я не в голосе, – прошамкал окровавленным ртом Вершинин и послушно поплелся за Суворовцевым в душевую.

Наконец-то Шангареев открыл глаза и попытался привстать, но у него это не получилось.

– Лежи, лежи, не вставай, – сказал Бердяев и, наклонившись к самому уху, тихо добавил: – Ну что, просрал звездочку?

Марат закрыл глаза и снова лег на ковер. Видеть никого не хотелось, а уж Бердяева в первую очередь.

Скоро все разошлись. Шангареев по-прежнему лежал на ковре, закрыв лицо руками. Он тоже не мог понять, что же все-таки произошло.

* * *

Я знаю, что ей напишу. И посмотрим, что она ответит. И ответит ли.