Клан - моё государство 2

– Зря вы, Юрий Ефимович, зря. Не обижайтесь, но советую вам прочитать, лучше в подлинниках, труды идеологов анархии: Штирнера, Прудона, Бакунина, Кропоткина, мемуары батьки Махно, в конце концов. Поверьте, вы найдёте в них в тысячу раз более приемлемые варианты для жизни, чем предлагаемые марксистами. Славяне в душе своей не терпят любую форму власти. Это наше историческое наследие. Пусть она будет золотой, всё равно хаять станут. Сергей Петрович правильно вам рассказывал про до сих пор непогребённых защитников отечества. На Куликовом поле всех погибших счислили и в братской могиле с почестями схоронили, вместе и князя, и рядового ополченца. Бородинское поле оставили после сражения, но всё равно воины, павшие в сечи той, обрели земной покой. Мне лично тоже больно и стыдно, что погибшие во Второй мировой до наших дней без могил, а пропавших без вести не счесть. Власть эта потому и приказала долго жить, что она паскудна в морали своей по отношению к простому человеку,- Сашка стал нарезать картофель кубиками, отстранив потянувшегося помогать Гунько словами:- Это я сам делаю, тут особый рецепт.

– В такой глуши достать вас сложно,- произнёс Панфилов.- И окопались вы умно.

– Мы чувствуем себя хорошо где угодно. Это касается любого государства планеты Земля,- ссыпая в казан нарезанный картофель, ответил Сашка.- Я Москву не люблю. Ненавижу патологически с момента первого своего появления в ней. Да и ей меня не очень видеть хочется. Столица вынесла мне семь смертных приговоров за мои деяния там. Выносившие приговоры, большей частью, в могилах по престижным московским кладбищам лежат, ну, а я доселе жив.

– Третировали мафию?- Гунько хитро улыбнулся.

– Да, сильно. Впрочем, не только в столице, но и по Союзу отметился прилично,- Сашка обернулся и стал хохотать.

Все повернули головы и тоже стали ржать. Подходил Евстефеев, держа удилище перед собой, на леске вместо рыбы болталась запутавшаяся птица.

– Что, Павлович, клёв не тот?- спросил Сашка, смеясь.

– Это, я так понимаю, нырок,- Евстефеев опустил удочку к Сашкиным ногам.- Всё вокруг крутилась, я её гнал, но бестолку.

Сашка наклонился к уточке, взял её, быстро распутал леску и стал осматривать.

– Где-то сломала крыло. Умрёт зимой, когда лёд сковает водную поверхность, лететь в тёплые края ей не суждено,- вынес он вердикт, скрутив ей голову.

– Не жалко?- глядя на то, что сделал Сашка, спросил Гунько.

– Чувства жалости во мне нет, я живу реальностью. В данном случае, я избавил её от мук по чисто гуманным соображениям, ну, может не так, как надо было. Вас, наверное, способ умерщвления, применённый мной, смутил?

– Нет, не способ,- ответил Гунько.- А с убогими как быть?

– Людьми?- переспросил Сашка.

– Да!- Гунько кивнул.

– Разделим ваш вопрос на два. Во-первых, кого вы считаете убогими? Во-вторых, как с ними поступить? Это будет точнее. Если под убогим понимать человека, ставшего инвалидом в силу каких-то причин: болезнь ли это; травма ли это на производстве, которая лишила его руки, ноги, возможности передвигаться; война ли стала тем злом для него; авария; отравление; родовая ли то травма; природная плохая наследственность, доставшаяся от родителей, это одно. Я перечисленную категорию людей в убогие не зачисляю, общество наше их произвело в убогие и калеки. Для меня они – нормальные люди. Под убогими я понимаю тех, кто лишён разума и не способен сам себя обслужить и попросить об этом. Инвалидам надо создавать условия для нормальной жизни и труда, это не так дорого для страны, как кажется. Для убогих создавать приюты, мы не в праве отбирать у них жизнь за то, что они лишены разума, ибо вина в том не их. Но если вы имели в виду принцип, существовавший у спартанцев, когда убивали слабых и немощных, то я вам отвечу прямо: я ни за, ни против. Мне об этом думать не приходилось. То, что касается раненого зверя, птицы, то тут действует закон разумной помощи.

– Интересная философия,- произнёс Панфилов.

– Для меня это жёсткий закон, идущий от практики. В мире зла больше, чем добра,- Сашка задвинул чайник в огонь.- Только не надо меня переубеждать. Хотели ведь?

– Хотел,- Панфилов поднялся,- но передумал.

– Так,- пробасил Евстефеев, который всё ещё стоял рядом.- Я вижу, ухи не будет?- и вопросительно посмотрел на Сашку.

– Почему?- Сашка ткнул в казан.- Вот, через десять минут надо закладывать, если поймали.

– Мать твою… Конечно поймал,- выматерился Евстефеев и метнулся к месту, где ловил.

– Александр,- обратился Панфилов.- Куда по большому счёту направиться?

– Где приглянётся,- ответил Сашка.- Но пистолет возьмите, вон, под курткой моей. На поражение не надо стрелять, рядом можно. И далеко не ходите, а то мы добежать не успееем.

– А могут напасть? Мне Ефимович все уши про ручного медведя прожужжал,- сказал Панфилов и, не дожидаясь ответа, полез на обрыв.

– Ну-ну, смотри не сильно пе…, а беду на свою задницу,- крикнул ему вдогонку Гунько, но Панфилов отмахнулся.