Клан солнца

Открыв его, я увидел короткую записку. Она была от княгини из города Тахтакупыр, что находился к юго-западу от Караузяка. Это было одно из мест, куда заезжал мой гонец с моим посланием. Тахтакупыр являлся центром маленького княжества и, судя по записке, правила там вдова князя, сражавшегося за моего отца и погибшего в сражении под Талахом. Вчера она, откликнувшись на мой зов, приехала в Караузяк и остановилась в каком-то доме в городе.

— И это всё? — спросил я у Молчана. — Больше писем нет?

— Не было больше, — пожал плечами Молчан.

— Н-да… — вздохнул я. Из пяти княжеств и двух боярских вотчин, которые объехали мои гонцы, явился для принесения присяги всего один человек. Поводов для оптимизма было мало.

Интерлюдия 4 (Богдан Чёрный)

Избы горели, кричали мужчины и женщины, плакали дети, в небе летали змеи с ездоками, а всадники скакали по дороге и полю за разбегающимися челядинами и рубили их.

Богдан, облачённый в свой воронёный доспех, за который он и получил прозвище Чёрный, восседал в седле и смотрел на происходящее равнодушным взором. Эта деревня и эти челядины принадлежали одному из князей, что пока ещё не присягнул Добромиру, а значит он — враг. Предать огню было не жалко. Пусть остальные знают, что их ждёт, пусть боятся. Страх — оружие не менее сильное, чем сабля или боевые чары. Так говорил отец. Богдан хорошо выучил этот урок.

И теперь деревня горела. Войско же получило стадо коров и овец для пропитания.

Рядом с Богданом сидели на лошадях тысяцкий и старшина. Тысяцкий Амрадад был крупным, широкобородым и смуглым, а лицом обладал таким свирепым, что пугал челядинов одним своим видом. Старшина Баграмиан был щуплым, низкорослым с длинными усами, а его физиономию по диагонали пересекал сабельный шрам.

Эти два воина пришли с Добромиром из южных земель. Вначале они служили за звонкую монету, а теперь являлись не только военноначальниками, но и боярами, поскольку за верную службу получили от Добромира земельные наделы казнённых или убитых в бою бояр, решивших воспротивиться власти государя. Богдан хорошо знал их — славные воины, на которых можно положиться. Оба — сильные чаровники: тысяцкий владел редкими чарами жёлтого огня, а старшина умел создавать мощные воздушные вихри.

Позади стояли ещё пара десятков дружинников. Остальные расположились недалеко отсюда на дороге.

— Так значит, до границы осталось четыреста вёрст, говоришь? — Богдан посмотрел на Амардада.

— Да, господин. Около четырёхсот вёрст, — с ярко выраженным южным акцентом проговорил тысяцкий. — Именно столько до пограничной крепости Караузяк.

— Мы не пойдём до границы. Остановимся в Дубравах и вышлем лазутчиков. Надо знать, что нас ждёт дальше.

Занять рубежные княжества и привести их к присяге — таков был первоначальный план отца, но Богдан много думал об этом, и решил сделать отчасти по-своему.

Примерно в ста пятидесяти вёрстах от Караузяка находился городок Дубрава, принадлежащий боярину, который во время битвы под Талахом попал в плен и был казнён. Сейчас там правил сын этого боярина. Из Дубравы можно было добраться и до Ладиславля — центра Ладиславльского княжества и до Караузяка. Богдан не знал точно, встретит ли он сопротивление в этих городах или нет, откроют ли ему ворота или придётся брать стены штурмом, поэтому и решил остановиться в Дубраве, прояснить обстановку на востоке, и только потом действовать дальше.

— Твоя воля, господин, — ответил тысяцкий. — Дубраву будем брать штурмом?

— Если не откроют ворота, будем брать штурмом. Сразу, без осады. Город маленький, падёт быстро. Никто даже помощь не успеет им прислать. Главное, внимательно смотрите на небо. Говорят, у князей на востоке много змеев.

— Наши самопалы не дадут им подлететь и на сто шагов.

— И тем не менее, наш главный враг будет в небе. Если князья восточных рубежей не пожелают сдаться, они постараются использовать любое преимущество.

Со стороны села скакали всадники. Перед ними шла группа из десяти человек. Когда они приблизились, оказалось, что это крестьяне. Низкорослые заросшие бородами мужчины и широколицые женщины имели подавленный вид. Среди них был высокий старец в длинной подпоясанной рубахе, украшенной символами бога Хорса. Богдан сразу понял, что это жрец.

— Эти людины укрывались в святилище Хорса, — сказал смуглый богатырь, одетый с ног до головы в кольчугу с нашитыми пластинами — один из тех, кто пригнал селян. — Они просили пощады. Что прикажешь с ними делать, господин?

— Ты жрец? — Богдан презрительно посмотрел на высокого старика.

— Я служитель бога Хорса. А ты кто? Почто убиваешь и жжёшь? Здесь нет воинов. Здесь мирные селяне.

— Я посланник кагана — государя этих земель.

— Государя? Разве у этих земель есть государь? У этой земли есть князь, которому мы платим оборок, а князь служит великому князю. Ни о каком государе мы не слыхали. Или государь — это тот, кто грабит и убивает?

— Ты дерзкий старик.

— Я служу моему богу и не боюсь людей. Ни дружинника, ни князя.

— Таких, как ты, мало. И они обычно плохо заканчивают. Ответь: разве великий князь не мёртв?