Читаем Клан Сопрано полностью

В длинной фабуле сериала смерть Адрианы не так важна, как другие сюжетные ходы эпизода «Стоянка длительного хранения», главным из которых является восстановление брака Сопрано. Кармела сдается не потому, что хочет этого, а потому, что она измучена невозможностью найти другой путь в жизни. Роман с Веглером предполагал, что она больше не будет женой мафиози, но Тони не дал ей возможности получить развод и начать все сначала. Эпизод «Марко Поло» показывает, что она еще испытывает чувства к Тони, но уже утратила иллюзии. Тони даже не потрудился пообещать, что перестанет изменять ей, он лишь сказал, что его любовные связи больше не принесут ей беспокойства. Это деловое соглашение: Тони возвращается домой, а Кармела получает небольшое состояние, которое дает возможность ей и ее отцу построить дом на продажу. Хотя супруги в конце концов начинают слегка заигрывать друг с другом, когда Тони переезжает обратно, сам характер их соглашения прояснен двумя кадрами: холодный поцелуй в щеку в «Везувии», когда они скрепляют сделку за ужином, и тем, как Тим Ван Паттен и главный оператор Алик Сахаров снимают Тони дальним планом, когда тот возвращается жить в свой дом. Он выглядит маленьким и незначительным, несмотря на то что получил желаемое, потому что даже он знает, насколько пусты их отношения.

Пока Тони воссоединяется с супругой, происходят и другие события. Убийство Билли Леотардо вызывает у Фила жажду мести. Фил сидит в баре и вспоминает смерть брата — его глаза горят равным образом сожалением и гневом: Фрэнк Винсент великолепно провел эту сцену. Кармайн Младший ищет способ остаться в живых и уступает лидерство Джонни Сэку, который принимает этот пост так, будто был для него рожден, и резко говорит Тони, что их встречи в обычном месте у реки отныне окончены, потому что «это унизительно».

Окончена и гражданская война, но местонахождение Тони Би остается неизвестным. Он скрывается на ферме дяди Пэта из эпизода «Холодная нарезка», но звонит Тони, поскольку чувствует вину и страх, а затем вешает трубку по той же причине. Однажды они говорят достаточно долго для того, чтобы Тони рассказал ему правду о панической атаке в ночь ареста Тони Би. Но, как и многие признания Тони (вспомним, как он сказал Ральфи о Валентине, когда Джастин находился в реанимации — серия «Кто бы это ни сделал»), это тоже служит его целям: Тони Би зашел слишком далеко и создал слишком много проблем, которые нужно решать. И Тони решает их, а потому чувствует себя не столь уж виноватым за то, что отслеживает звонок и потенциально готов отдать Тони Би в руки Джонни и Фила. Однако, несмотря на угрозу Фила отыграться на Кристофере[345] как на кузене Сопрано.

Тони не желает выдавать Джонни местоположение Тони Би. Он отказывается это делать еще и потому, что ему не понравился высокомерный тон, которым Джонни начал говорить с ним, как только уселся на трон.

Во всей этой страшной неразберихе Адриана надеется лишь на одно: так как Тони защищает Тони Би даже (возможно) ценой жизни Кристофера, его поведение лишает Криса иллюзии, что «за это парня» он «готов пойти в ад», а значит, он может согласиться пойти вместе с Адрианой в программу по защите свидетелей.

Однако его первая реакция на услышанное иная. В сцене, которая, возможно, сама по себе и принесла Майклу Империоли и Дреа де Маттео их премии «Эмми»[346], судорога искажает лицо Кристофера, когда он слушает ее историю (его лицо дано крупным планом), пока она не упоминает убийство в клубе (и что оно значит для них обоих). Это уже слишком — он превращается в зверя: бьет ее по лицу, душит (как он это делал, когда думал, что она изменила ему в эпизоде «Неровная по краям»), кричит утробным голосом: «Боже! Что нам теперь делать?!» И, как инстинктивно делают многие жертвы насилия, в этот момент Адриана просит у Кристофера прощения, они обнимаются и плачут вместе. Кажется, Кристофер понял, насколько все плохо, и единственным решением для них будет заключить сделку с ФБР и скрыться.

Но не только для Кармелы — для всех в этом мире практически невозможно переменить судьбу. Пытаясь осмыслить ситуацию прежде, чем полностью соглашаться на предложение ФБР[347], он останавливается на заправке, чтобы залить бензин в свой хаммер и вдруг обращает внимание на бедную семью, путешествующую на побитом шевроле-сайтейшн: жизнь, которую мог бы вести Кристофер, если бы не принадлежал к организации. Этого он не в состоянии вынести, и он не только сдает Адриану Тони и Силу, но затем помогает скрыть ее убийство. Когда-то ему было легче умереть, чем жить в том мире, где его невеста спит с его наставником; здесь же он выбирает Тони, а не Адриану, и даже если он и подавлен, срывается и снова колется, он все же сделал этот выбор. (Как сказала одна мудрая женщина: «Ах ты бедненький».)

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение