Клан Сопрано

Кажется, что Тони лучше понимает мир, находящийся за пределами его воспаленного разума. Как диалоги, так и средства кинематографии поддерживают такое толкование. Покидая госпиталь, Тони наслаждается естественными звуками, которые он раньше игнорировал, считая их фоновым шумом. Затем, в великолепной финальной сцене, Тони сидит у себя на заднем дворе, слушая ветер, шумящий в листве, а камера движется слева направо над деревьями, что перекликается с движениями камеры в мире Комы в конце серии «Хаос». Съемка сверху показывает, что деревья есть не только во дворе Тони, а еще и на реке Пассейик, где Поли Уолнатс, нарушая условия договора, заключенного Тони, сбивает с ног Джейсона Бароне. Режиссер сталкивает миры Тони и Поли, подтверждая мысль о том, что они неразделимы. Мы снова видим, как камера, скользя над деревьями слева направо, перемещается во двор дома Тони. Этот прием повторяется в третий раз: камера возвращается к деревьям над Поли, который выходит из финального кадра эпизода.

7. Переведите фразу оджибве на язык Сопрано, и что вы получите? «Ах ты бедненький».

Сезон 6 / Эпизод 5. «Мистер и миссис Джон Сакримони приглашают»

Сценарист: Теренс Уинтер

Режиссер: Стив Бушеми

Шакалы

«Если они могут заставить его плакать и он проявляет такую слабость, то что еще они, мать твою, могут заставить его сделать?» — Фил

Обычно когда персонажи «Клана Сопрано» наряжаются, чтобы куда-то вместе пойти, как это происходит в эпизоде «Мистер и миссис Джон Сакримони приглашают», то речь идет о похоронах. На сей раз в теории дело касается свадьбы дочери Джонни Сэка по имени Аллегра (Кейтлин Ван Зандт). Однако в конце эпизода все похоже на похороны одного босса, и напоминает о том, что другой босс совсем недавно стоял на пороге смерти, и в этот же момент третий, желающий быть боссом, получает «черную метку». Джон теряет лицо перед своими людьми: он плачет, когда федералы надевают на него наручники прямо на глазах у гостей. Еще не оправившийся от операции Тони боится, что он выглядел слабым, когда упал в обморок на пороге церкви. А коллеги Вито видят его в специфической кожаной одежде в гей-баре, где он пытается расслабиться после трудного дня, когда приходилось притворяться гетеросексуалом.

Вито приходится играть примерного семьянина более убедительно, чем обычно, ведь он находится среди неумолимо гетеронормативного праздника любви. Он думает о кольце своей жены, когда Аллегра и ее жених произносят клятвы, снова не может удержаться от комплиментов Финну («Посмотрите на этого молодого дантиста, как он красив в костюме от Кельвина Кляйна») и, в конце концов, чувствует себя таким несчастным, что рано уводит семью с праздника, а потому может ускользнуть из дома и предаться тому, что ему на самом деле нравится[368]. Сцена в баре как-то неудачно пробуждает в сознании фильм с Аль Пачино — карикатурно гомофобный триллер 1980 года «Разыскивающий» (Cruising). Образ Вито в кожаном наряде делает героя глупым, несмотря на то что в этом сезоне он убедительно выглядел темной и сложной фигурой.

Однако эпизод компенсирует это навязчивым использованием «Трех колоколов» Браунса, когда Вито уезжает в мотель, где он скрывается в ожидании известий, насколько распространились новости о его «преступлении», — песни, которую мы также недолго слышим в предыдущей сцене серии, когда Джейсону Бароне подробно объясняют, в чем состоял бизнес его отца. Песня рассказывает нам о жизни Джимми Брауна (не имеющего отношения к Браунсам): три строфы посвящены трем главным событиям: рождению, браку и смерти. Описание «скрытой долины» перекликается с памятью Тони, блуждающего в стране Кома, а также с желанием бежать, выраженным в историях Юджина Понтекорво и бедняги Вито.

Классическая композиция в духе времен Эйзенхауэра с ее марципановой аранжировкой — это музыкальная машина времени, переносящая слушателей в реальную Америку 1950-х годов: так думали и чувствовали американские белые воротнички из среднего класса. Это погружение в длинную реку памяти этой страны. Циклы человеческой жизни представлены как бесстрастное изложение фактов, каждый из которых сопровождается звуком колокола[369] и молитвой прихожан Богу, который, может быть, слышит, а может быть, не слышит их, но в любом случае он кажется приличным парнем. Это идиллическая американская жизнь, которую, вероятно, вел Джейсон Бароне, укрытый от родственников, которые вот-вот надерут ему задницу на причале. А Вито лишь притворяется, что живет, но он никогда не сможет оценить это по-настоящему. Фасад его жизни начинает разрушаться, свадьба напомнила ему, что он так и не нашел долину, где мог бы быть собой.