Читаем Клан Сопрано полностью

Д: Единственное, что помню: на Дженис мы рассматривали Анабеллу [Шиорра]. И, насколько я помню, на Ричи тоже пробовали нескольких актеров.

М: А как вы решили, что Аида Туртурро — это Дженис?

Д: Она потрясающая актриса. Она так глубоко входит в роль. Если идет речь о чем-то грустном, Аида расплачется, это для нее не проблема. И так достоверно, потому что она на самом деле плачет!

А: А не на экране Аида похожа на Дженис?

Д: Она совсем не такая. На самом деле она очень несдержанная и много смеется.

Хотя… Разговаривая с ней, наблюдая за ней на пробах, я видел своих итальянских тетушек. Я видел сестер моего отца, которые были одновременно не похожи на нее и очень похожи.

А: Дженис упоминалась пару раз в первом сезоне. Мы видим ее во вспышках-воспоминаниях о 1960-х как старшую сестру Тони. Почему вы ввели персонаж в настоящее время и добавили ее в постоянный состав?

Д: Может быть, потому что мы не знали, как долго сможем эксплуатировать нашу удачу с Ливией, нам нужна была еще одна заноза в семье.

Насчет новых актеров у нас даже сомнения не было, как только мы их прослушали. Дэвид Провэл небольшого роста и, очевидно, не представлял угрозы для Джима Гандольфини. Но на экране чувствовалось в нем что-то угрожающее.

А: Некоторые люди пересматривают второй сезон и думают: «Это сезон Ричи Априла, он введен сюда, и он антагонист». Но он умирает в предпоследнем эпизоде, и его даже не Тони убивает, в то время как Пусси заново вводится сразу после монтажа с Синатрой, и весь финал о нем. Вы считали, что в тот год Пусси представлял для Тони бо́льшую угрозу?

Д: Неважно, был он бо́льшей угрозой или нет. Измена лучшего друга — поворот сюжета, лежавший на поверхности, вот мы и ухватились за это. История была очень, очень важной, особенно потому, что Винни был таким хорошим актером. Я просто обожал работать с ним и позволять ему делать то, что он хочет.

А: Выстрел Дженис в Ричи — знаменитый момент в «Клане Сопрано», и совершенно неожиданный. Как возникла эта идея?

Д: Мы однажды сидели в комнате сценаристов, и я сказал: «А что, если Дженис сделает это в двенадцатом эпизоде?» И не потому, что такого поворота никто из зрителей не ожидал. Я думал и о взаимоотношениях персонажей, и обо всем сериале в целом. Я просто решил, что, если Аида сделает так, будет действительно здорово.

М: А что случилось бы с Ричи, если бы Дженис не застрелила его?

Д: Думаю, с ним бы покончили в другом сезоне. Я не думал об этом.

М: Может быть, сейчас подходящий момент прояснить то, о чем я уже почти двадцать лет слышу. Ричи Април и Ральфи Сифаретто — это один и тот же человек, и, если бы Ричи не убили, он бы превратился в Ральфи. Есть в этом доля правды, или это очередная выдумка фанатов?

Д: Очередная выдумка фанатов. Если кому-то так показалось, то я должен извиниться.

А: Вы говорили, что недовольны тем, как получился итальянский эпизод. Почему?

Д: Актеры были неубедительными. Аннализа не походила на мафиози-домохозяйку или на жену мафиози, она была слишком сексуальна, слишком молода.

М: Слишком много фантазии?

Д: Да, как-то так. В этом основная проблема.

А: Я помню, когда услышал, что они собираются в Италию, подумал: «О, это будет эпично, сериал о мафии перемещается в Италию». А эпизод на деле оказался другим.

Д: Да. В действительности парни не покидали ближайших окрестностей. Может, ездили во Флориду или в Вегас. Я хотел чего-то большего от путешествия в Италию. Надо мне еще раз посмотреть, может, там и не то, что я думаю.

[Пауза] Не, не хочу пересматривать.

А: Почему вы решили добавить Фьюрио в команду Тони?

Д: Я считал, что он подойдет. Мы видели его в эпизоде и захотели ввести еще одного человека в команду, какого-нибудь жесткого парня.

А: Но ведь Федерико даже не был актером, он был художником.

Д: Невероятно, но да. Я хочу сказать, что меня подкупало все, что он делал. У меня много удачных находок было с людьми, которые не являлись актерами. Я сам собой восхищаюсь, что у нас в сериале так много хороших непрофессиональных актеров.

А: У вас так же получилось с Питером Богдановичем, хотя я думаю, что он раньше где-то играл.

Д: Он занимался со Стеллой Адлер. Он играл у нас в «Северной стороне», вот почему я его запомнил. И Джо Ганнасколи, что бы вы там о нем ни думали, реально воспринимается как Вито. Интересно, почему. Может быть, итальянцы по природе своей трагики.

А: Во втором сезоне желание Кристофера писать сценарии оправдывает съемки эпизода типа «D-девочки», где он взаимодействует с людьми из Голливуда, играющими самих себя, а также с персонажами Алисии Уитт и Тима Дейли; он автор, пытающийся работать с этой парочкой. Смешно было наезжать на этот бизнес?

Д: О, Боже, это было обалденно! Мой любимый момент, когда Тим Дейли пытается получить деньги за свою «Эмми» в ломбарде! И ему говорят: «Ну если бы „Оскар“, то куда ни шло, а так — пятнадцать баксов!» [Смеется.]

А: «Откуда в вечность?» — это первый сценарий Майкла Империоли для «Клана Сопрано». Как так получилось, что он внес этот свой вклад в сериал?

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» – сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора – вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Зотов , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука