Читаем Клан Сопрано полностью

<p>Сезон 3 / Эпизод 1. «Неподалеку от мистера Руджерио»</p>

Сценарист: Дэвид Чейз

Режиссер: Аллен Култер

Сосисочная фабрика

«Ты, когда ботинки завязывал, не замечал, что концы у шнурков сырые?» — Поли

Название серии «Неподалеку от мистера Руджерио» вызывает ассоциации с детским телесериалом «Соседство мистера Роджерса» (Mister Roger’s Neighborhood) и могло бы подойти для так никогда и не снятой на основе «Клана Сопрано» комической оперы. Главная музыкальная тема, переходящая в хит «Полис» 1983 года «Каждый вздох» (Every Breath You Take) и тему Генри Манчини «Питер Ганн» (Peter Gunn), делает некоторые части серии похожими на музыкальную комедию, что еще больше усиливается с помощью режиссерских приемов Аллена Култера — невероятно точных движений камеры: постоянная работа крана, панорамирование и зумминг (изменение масштаба изображения) при съемке персонажей и транспортных средств; окна автомобилей и матировка «бинокулярной» камеры создают рамку внутри рамки. «Недалеко от мистера Руджерио» — это первая серия, где доминирует жанр фарса, хотя депрессия и гнев Пэтси Паризи, (его брата-близнеца Тони убил в эпизоде «Парень идет к психиатру») придает отдельным сценам болезненную остроту.

Часть сюжета показана с точки зрения агентов ФБР: Липари, специальных агентов Харриса и Грассо, а также их начальника Фрэнка Кубитозо (они пытаются улучшить наблюдение за домом Тони и его деловыми операциями). Многое из того, что связано с ФБР, похоже на комментарии по ходу просмотра телефильма. Команда присваивает кодовые наименования объектам, и это похоже на прозвища, которые давались в телевизионных резюме рубежа столетий, как, например, на прекратившем свое существование сайте «Телевидение без жалости» (Television Without Pity)[160]: дом Сопрано — «Сосисочная фабрика», Тони — «Дер Бинг», Кармела — «Миссис Бинг», Эй Джей — «Бинг Младший». Начальная сцена, где агенты сидят за длинным столом, читая отчеты и делая наблюдения, отчасти напоминает «задающее тон» совещание авторов ТВ-шоу или встречу актеров на первой читке сценария. Эксперты по наблюдению в отсутствии семьи проверяют возможность установить прослушку в подвале, чтобы решить, не будет ли шум от кондиционера мешать делать записи. Крупным планом показано перемещение настольной лампы, затем идет сцена, где два агента обсуждают, смогут ли они передвинуть рабочий стол на метр влево так, чтобы это было незаметно — идущие друг за другом сцены воспринимаются как важные.

Некоторые из агентов ФБР с различной степенью успеха пробуют свои силы в операции: женщина-агент, шпионящая за Медоу в общежитии Колумбийского университета, очень убедительна, а вот агента Харриса Тони засекает, несмотря на маскировку. Разные «зрители» этого реалити-«шоу» имеют и разные причины для наблюдения: некоторые смотрят за тем, как деньги переходят из рук в руки, другие — за отношениями между членами преступного мира или членами семьи; один агент радостно удивляется, узнав, что у Тони «есть такой же инструмент фирмы Black & Decker», как и у него, а другой нежно глядит на Адриану и ее инструктора по теннису[161]. Агенты так же, как и мы, не всегда понимают ситуацию. Самый очевидный пример — обследование бойлера в подвале дома Сопрано, который затем получит название Памятного бойлера Ричи Априла, поскольку взорвется раньше, чем ожидали.

Этот эпизод также показывает, что жизнь, подобно съемкам телесериала, строится вокруг обыденных вещей[162]: ты куда-то ходишь, что-то делаешь, о чем-то говоришь и снова повторяешь это; возникают какие-то проблемы, требующие решения, иначе они только усугубятся. Правда, Пэтси непредсказуем: на годовщине памяти своего брата он впадает в мрачное уныние, а затем пытается сдержать себя, чтобы не дойти до крайней степени ярости и не убить Тони. Вооружившись пистолетом, Пэтси бродит вокруг дома Сопрано, будто сторонний наблюдатель, случайно попавший в кадр и испортивший удачный дубль. Однако это привносит в эпизод кратковременную, но сильную вспышку боли, которую невозможно забыть. Повторяющиеся квазигипнотические команды Тони, который требует, чтобы Пэтси оставил прошлое позади, тоже создают ощущение беспокойства из-за всех сопровождающих их фарсовых шуточек. Попав в эту сферу деятельности, ты должен понимать, что ты сам или тот, кто тебе дорог, может быть убит в любую минуту и по любой причине тем, кого ты считаешь своим другом — и тебе придется смотреть убийце в лицо и называть его «босс».

<p>Сезон 3 / Эпизод 2. «Прощай, Ливушка»</p>

Сценарист: Дэвид Чейз

Режиссер: Тим Ван Паттен

Пройти много миль

«Что ты собираешься делать?» — Тони

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение