Читаем Клан Сопрано полностью

Кармела уже поняла, чем были ее отношения с Тони, и в результате она выгоняет его из дома, но он все еще приходит, и даже когда он не здесь, он все равно здесь. Войдя в образ отца, живущего отдельно, он, желая купить любовь и дружбу сына, дарит дорогие подарки Эй Джею, в том числе и шумную ударную установку. Нет необходимости: Эй Джей уже винит Кармелу за разрыв. Дети в разведенных семьях часто жестко судят родителей, даже в тех случаях, когда вина того, с кем они остались, меркнет по сравнению с виной того, кто ушел.

Чтобы прояснить нынешнее состояние дел в Северном Колдуэлле, в серию введен некий большой страшный символ в виде черного медведя, бродящего на заднем дворе. Он пугает Эй Джея и уходит лишь тогда, когда Кармела начинает громко греметь сковородами и кастрюлями. И дело не в том, что Тони причастен к появлению черного медведя: офицеры из организации по контролю за дикими животными объясняют, что крупного зверя привлекли мешки с кормом для уток. Тони и есть этот медведь: большая, неуклюжая угроза, нависшая над семьей, однако она никогда не становится столь явной, чтобы кто-то смог сделать оправданный выстрел.

Медведь — это плохая новость для Кармелы, но хорошая для паранойи Тони[294], который использует появление зверя как оправдание для того, чтобы послать Бенни и Маленького Поли охранять дом и заодно следить за всеми входящими и выходящими. А еще он сам играет в охотника, что становится для него способом выхода из фрустрации и самоуничижения, которое он испытал из-за отказа Мелфи.

Когда он ночью сидит на заднем дворе, держа сигару в одной руке, а автомат — в другой, он выглядит более уверенным, чем во время всей серии. И мы вспоминаем, что на самом деле есть два Тони — и настоящий Тони знает, как причинить боль, и наслаждается, делая это.

Кармела может выгнать мужа из дома, но она никогда не избавится от него.

Сезон 5 / Эпизод 2. «Крысиная стая»

Сценаристы: Мэтью Вайнер

Режиссер: Алан Тейлор

Тони дяди Эла

«Все могло бы пойти по-другому, кто знает?» — Тони Би


Примерно в середине эпизода «Крысиная стая» Тони произносит речь, посвященную его обожаемому двоюродному брату Тони Бландетто, который вышел из тюрьмы после двадцати лет отсидки. Наш Тони рассказывает, что в детстве они были как братья, во многом похожие, вплоть до имени, и, чтобы различать их, родственники называли их по именам отцов: Тони Сопрано был «Тони дяди Джонни», а Тони Бландетто — «Тони дяди Эла».

Но теперь Тони дяди Джонни — босс Нью-Джерси и сам имеет двоих преуспевающих детей (ладно, одну преуспевающую дочь и Эй Джея). Тони дяди Эла — водитель грузовика прачечной, он учится на сертифицированного массажиста и живет в подвале у матери. Его брак давно разрушен, дочь неизвестно где, а он сам так отстал от времени, что надевает костюм в стиле Полиции Майами [из фильма «Полиция Майами: отдел нравов» — Прим. пер.] на семейную вечеринку в честь его возвращения, а рингтон его телефона — песня «Мы чемпионы» (We Are the Champions). Когда Тони отдает приказы, Тони Би подчиняется им, и когда Тони дяди Джонни звонит ему среди ночи, чтобы поболтать о том, как трудна его жизнь, Тони дяди Эла приходится слушать.

Однако в «Крысиной стае» мы не видим полного воссоединения семьи. Несмотря на разные судьбы (Тони Би арестовали в ту ночь, а Тони избежал ареста), наш Тони тоже увяз в прошлом почти так же, как его двоюродный брат. Тони тоже живет в доме матери, хоть и без Ливии (которая была сестрой матери Тони Би), но как бы рядом с ней, с ее призраком. Он будто вернулся в прошлое: возвращение Тони Б — это горько-сладкое напоминание о том, кем он был, сколько он страдал и как ему повезло по сравнению с его дорогим кузеном. Мы наблюдаем за Тони, который смотрит свои любимые документальные фильмы о Второй мировой войне[295]; это сцена с ветераном, со слезами на глазах говорящем об огромном грузе вины, который он несет: «Всю вашу жизнь надо помнить о том, как человек исполнил свой долг, поймал пулю вместо тебя». Для человека, страдающего от нарциссизма, как Тони, было бы легче избавиться от чувства собственной вины, если бы Тони Би умер. Когда он вернулся в жизнь Тони, это возвращение стало очевидным для обоих напоминанием, что их пути разошлись. Кроме того, Тони разочарован, что двоюродный брат остается непреклонен и учится, чтобы получить лицензию массажиста, вместо того, чтобы работать на Тони — мошенничать с подушками безопасности.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение